— Приступы участились, — записала она в карту, затем внимательно посмотрела на меня через очки.

— И ещё кое-что заметила… не знаю, стоит ли говорить об этом, — замялась я.

— Конечно стоит, говорите всё, что вас волнует, Серафима.

— Не пойму, совпадение это или нет, — пожала я растерянно плечами, — но когда меня накрывает паническая атака, на улице усиливается ветер. Вчера даже окно чуть не разбилось в лаборатории от сквозняка. И это не в первый раз. Дома тогда тоже сквозняк открыл окно в квартире, хотя я точно помню, что оно было закрыто. У меня шизофрения? Паранойя?

— Хм, интересно, — задумалась женщина, внимательно разглядывая меня. — Знаете что, Серафима, я настоятельно рекомендую вам уехать недельки на три в санаторий. Могу порекомендовать отличное место, где работает мой однокурсник, замечательный врач. Он проходил стажировку в Германии, у него большой опыт работы с людьми с пограничными состояниями, вот как у вас.

— А как же учёба? Моё исследование? — напряглась я.

— Ваша учёба никуда не денется, и наука тоже, — на меня устремился строгий взгляд серых глаз. — Вам срочно нужно сменить обстановку. Режим дня, сбалансированное питание, свежий воздух, ежедневные процедуры и сеансы — всё это поможет вам прийти в себя и справиться с депрессией. Я выпишу направление, получите хорошую скидку. Хотите, прямо сейчас позвоню Роберту?

— Хорошо, звоните, — сдалась я. Может, действительно отдохнуть, отвлечься от учёбы и шумного города.

Евгения Родионовна взяла со стола мобильный телефон и быстро набрала нужный номер из контактов. Я услышала через динамик длинные гудки вызова.

— Алло, Роберт, здравствуй, — заулыбалась женщина, глядя в окно. — Да это я, звоню по делу… Тут у меня сидит пациентка, хочу отправить её к тебе в санаторий… Очень интересный случай, по твоему профилю… Да, верно, дорогой… Отлично! Договорились. Я тогда выписываю ей направление, а ты не забудь сделать Серафиме хорошую скидку… Спасибо, Роберт… Прости, давай потом созвонимся. Ну всё, пока.

Она отложила телефон, её глаза удовлетворённо сияли.

— Всё, договорилась. Послезавтра можете выезжать в санаторий. Места там красивые, с хорошей энергетикой.

— Спасибо, Евгения Родионовна, — устало улыбнулась я. — Пойду тогда.

— Подождите, я сейчас подготовлю направление и выписку, — женщина энергично нажала на клавишу уснувшего компьютера, и экран тут же ожил, включившись. — Можете подождать в коридоре, это минут пять.

— Хорошо, спасибо, — я встала и направилась к дверям.

Дождик моросил уже несколько часов кряду. Я шла по мостовой, держа зонт над головой. Пронизывающий влажный холодок пробежал по спине. Я поёжилась. В академии мне дали больничный без проблем. В деканате все облегчённо вздохнули, соглашаясь, что это отличное решение. Мне самой уже хотелось уехать куда-нибудь в глушь — побыть наедине с собой и разобраться со смутными переживаниями, терзавшими меня.

Прошёл почти месяц после того, как я очнулась пятнадцатого сентября в пустой квартире и поняла, что выпала из жизни на десять дней. Врачи говорят, это после отравления газом в лаборатории у меня случилась частичная амнезия: я не сразу узнавала близких и не могла вспомнить некоторых фактов из своей жизни. Даже забыла, кто у нас действующий президент.

Я быстро поправилась после отравления, и меня выписали. Но вот тот факт, что из моей памяти выпал кусок жизни, очень взволновал и удивил врачей. Я прошла обследование, но никаких патологий не обнаружили. Потом у меня началась депрессия, которая с каждым днём прогрессировала. И вот уже две недели как я хожу в частную клинику на сеансы к психотерапевту.