Расклад, выданный госпожой Гизеллой был таков:

Чтобы рассчитаться с долгами, мне нужно было отдать еще два мешочка. И у меня останется три. На шесть месяцев.

Ежемесячное жалованье прислуги составляет десять монет. Плюс дрова и продукты — еще десять. Еще примерно три-четыре нужно на различные хозяйственные нужды: мыло, щетки, скатерти и все остальное. Итого на мои платья-булавки останется всего шесть-семь золотых. С одной стороны это много, а с другой не особенно. Меня снабдили зимней одеждой, но через два-три месяца начнется весна, а потом и лето. И мне необходим новый гардероб. Пусть даже не такой разнообразный, но хотя бы по паре платьев и туфли на сезон нужны.

Я еще не знаю цены, но не думаю, что приличная, статусная одежда стоит дешево.

Расклад по доходам был еще менее радужным.

Экономка, ехидно поблескивая глазами, сообщила, что у графа были серебряные рудники, и он не бедствовал. Это поместье он использовал исключительно для отдыха, поэтому здесь нет пахотных земель и каких-либо других источников дохода. Кажется, есть сад, сказала она, но он вроде как отдан кому-то в аренду.

Вот только и аренда, и оброк от крестьян были собраны королевским управляющим по осени. И следующий платеж только через год.

Почему королевский управляющий, собрав доходы, не рассчитался с ней и с остальной прислугой, экономка не знала и могла только пожать плечами в ответ.

Это был крах. Окончательный и бесповоротный. Герцог был абсолютно прав, это поместье предназначено только для того, чтобы не умереть с голоду.

Мне придется уволить всю прислугу. Оплачивать им чужие долги я тоже не собираюсь, пусть идут к королевскому управляющему. Это сэкономит мне сразу пятьдесят золотых жалованья и еще немного на продуктах. А с их обязанностями я справлюсь и сама. Не белоручка. Раньше я и работала, и дом на себе тащила: готовила, убирала — все сама. Дом здесь не такой уж большой, и кроме меня никого не останется.

Дрова и продукты, которые в поместье привозят из города, я тоже оплачивать не собираюсь. И, вообще, не знаю, почему так странно было заведено при графе, но и дрова, и продукты можно брать у крестьян в счет будущего оброка. И им хорошо, платить меньше, и мне тоже — платить не надо.

Значит нужно съездить в деревню и договориться с ними о поставках.

А потом буду думать, что делать дальше. Допустим, я проживу условленные шесть месяцев, но что потом? Замуж? Ну, уж нет. Замуж я не хочу. А значит мне нужно не только сэкономить, но и заработать деньги.

План на первое время был готов и я с энтузиазмом взялась за его воплощение. Сначала позвонила в колокольчик и вызвала горничную. Да, пожалуй, этого мне будет не хватать, к хорошему привыкаешь очень быстро.

- Клати, скажи, - улыбнулась я ей. Эта девочка мне определенно нравилась. Тихая, спокойная, и совсем не похожа на свою мать, - а до деревни далеко?

- Нет, леди Лили, - едва слышно ответила она, - не больше трех раст.

Прабабкина магия сработала как надо, и я автоматически перевела расты в километры.

Деревня примерно в трех километрах от усадьбы. Не то, чтобы недалеко, но пешком я не дойду. А еще и не знаю куда идти.

- Клати, мне нужно в деревню, - произнесла я задумчиво.

- Сказать папе, ну, то есть садовнику, чтобы запряг для вас сани? - вклинилась в паузу Клати и пояснила, - конюх уволился еще летом, когда свели лошадей с конюшни. Но одну нам оставили. Она хоть и старенькая, но очень крепкая и сильная. Мы на ней все возим.

- Хорошо, - хмыкнула я, - вели, чтоб запряг.

А сама подумала, что, пожалуй, садовника-конюха надо оставить... минус два с половиной золотых в месяц... а то придется самой учиться запрягать лошадь. А я их боюсь.