— Не надо зайца. И грибов, — тут же отмахнулась я, — не сахарная, и это прожую.

Я была готова грызть хоть старую калошу, лишь бы поскорее добраться до цивилизации.

— У меня вроде хлеб оставался! — вспомнил Рэй и снова полез в рюкзак.

Порылся, пошелестел и вынул ломоть хлеба, завернутый в промасленную бумагу. Нахмурился, потом постучал им по ободу колеса.

— М-дя. — — Я покосилась на унылый сухарь, а вояка только виновато развел руками. — Ладно, с чаем сойдет.

Из того же рюкзака появились две жестяные кружки, в каждую из которых солдат бросил по щепотке заварки и паре кусков сахара. К этому времени вода начала неспешно булькать в котелке.

— Я сам, — он аккуратно налил в кружку и протянул ее мне, — осторожно. Горячо.

— Спасибо.

Ели мы молча. Рэй невозмутимо грыз мясо, а я размачивала хлеб в сладком чае и думала о том, как же мне хочется жареной картошки, свежемолотого кофе и пирожков с повидлом.

После завтрака, пока Рэй прикапывал костер, я сполоснула кружки остатками горячей воды и убрала весь мусор. Пора было продолжать путь. Трястись в кузове не хотелось, поэтому я накинула на плечи одеяло и села рядом с возницей, наблюдая за тем, как размеренно покачивается круп Чубарого при каждом шаге.

— Хочешь поговорить? — внезапно спросил мой спутник, когда мы выехали из чащи к большому озеру, похожему на бирюзовое зеркало.

— О чем?

— О том, где ты оказалась, — он напряженно посмотрел на меня, и в темных глазах не было ни намека на улыбку, — ты ведь все поняла?

Мне стало трудно дышать. Я смотрела на мужчину, спасшего меня от разбойников. На клинок в ножнах у него под рукой. На одежду, которой никогда не видела прежде. На лето, внезапно вытеснившее зиму.

Он прав. Я все поняла. Давно, еще в доме беззубого жениха. Это был тот самый иррациональный ответ на все вопросы, о котором я запрещала себе думать.

— Другая страна? — спросила, еще на что-то надеясь.

Рэй покачал головой и, лишая последних иллюзий, спокойно ответил:

— Другой мир.

***

Вот и все. Приплыли.

Я молча уставилась на свои руки, рассматривая линии на ладонях. Интересно, здесь где-нибудь был знак, предупреждающий о том, что на жизненном пути меня подстерегает такая засада? И почему именно меня? И что с этим делать?

— М-дяяяяя, — протянула, задумчиво почесывая бровь. — Мдяяяя.

— Ты как? — спросил Рэй.

Как я? Прислушалась к себе, к своим ощущениям, и пожала плечами:

— Вроде нормально.

— Истерика будет?

— А должна?

— Всякое бывает. Ты ведь не первая, кого сюда заносит. Кто-то бегает по лесу и вопит, кто-то ревет белугой, кто-то угрожает и требует, чтобы немедленно вернули обратно.

— И как? Вернули? — Он бросил на меня быстрый взгляд и досадливо поморщился. — Понятно.

Снова повисла тишина.

Новости, конечно, неутешительные, но даже из такой непростой ситуации должен быть выход.

— Что, совсем нет способа вернуться обратно?

— Маш, я простой солдат и не могу дать тебе ответ на этот вопрос. Слышал только краем уха, что в столице живет пара таких… попаданок.

— Нормально хоть живет? — уныло поинтересовалась я.

— Что с ними может быть ненормально?

— Например, их держат в клетках и выставляют на потеху народу. Или держат в доме для умалишенных? Что ты смеешься? Я, между прочим, о серьезных вещах говорю, — насупилась, заметив, что мой спутник улыбается.

— Ты забавная, — просто сказал он и уже серьезно добавил, — не переживай. Все с ними в порядке. Они нашли себе место.

— Ты в этом уверен, или тоже что-то где-то от кого-то слышал?

— Слышал. Уверен.

— Просто если в столице меня ждет какое-нибудь «развлечение» в виде смирительной рубашки или оков, то я, пожалуй, не поеду с тобой.