Через неделю после переброски их дивизии на атлантическое побережье, в курортный городок Биарриц, Ганс вместе с командиром четвертой роты гауптштурмфюрером Куртом Вагнером и старым приятелем из саперного – оберштурмфюрером Фрицем Телкампом – все-таки сумел выбить себе увольнительную и смотаться в город. Началось все вполне пристойно в морском ресторанчике на набережной, а закончилось совсем непристойно в одном веселом заведении. «Как бишь звали эту девку? Аннетта, Жоржетта? Да какая на хрен разница! После трех бутылок «Вдовы Клико» все они на одно лицо». Ганс потряс головой, в которой царила звенящая пустота, и решительно слез с койки. «Че ж в голове-то так пусто, а? Вроде от шампанского не должно бы… А, вспомнил! Мы потом еще коньяк пили. Потому и в башке пусто, как в перевернутом ведре. Хорошо еще, что до кальвадоса дело не дошло, а то б башка еще и трещала, несмотря на то что пустая. Scheisse! Ну где это чертово полотенце?» Ганс злобно огляделся по сторонам в поисках утерянного артефакта. «Ага, вот оно! Интересно знать: как оно попало под подушку? Ааа – неважно. Черт, как же мы сюда-то добрались? Вроде Курт был за рулем… Или нет? Но мотоцикл точно его. Мы на нем и выезжали». В дверь негромко постучали. Ганс скривился, как от зубной боли, но все же пересилил себя и, проследовав через комнату от умывальника до двери, впустил нежданного визитера. На пороге стоял Курт с такой же мрачной физиономией, как и у самого Ганса, в чем он мог легко убедиться, вернувшись к умывальнику и глянув в зеркало. Курт между тем, ни слова не говоря, проследовал к кровати и аккуратно, стараясь не делать резких движений, присел на край. Ганс глубоко вздохнул и сунул голову под холодную струю – пора приходить в форму.

Через пару минут хмурые, но уже вполне дееспособные товарищи по несчастью вломились в комнату, в которой окопался сапер, и застали там поистине идиллическую картину. Фриц возлежал на смятой кровати, плотно прижимая к себе миниатюрную брюнетку. Увидев новые действующие лица, девушка оживилась, заворочалась и что-то затараторила на французском. Ганс вопросительно покосился на друга.

– Говорит, чтоб мы помогли ей освободиться от этого варвара. Он ее полночи так держит. Заснул и не отпускает. Говорит, у нее все тело затекло – пояснил внезапно просветлевший Курт. Мысль, что кому-то этим утром пришлось еще хуже, чем ему, согрела Ганса до глубины души, мигом растопив все мрачные мысли.

– Эй, Фриц, отпусти девку! Мы пленных не берем!

Фриц даже ухом не повел. Переглянувшись, парни дружно перешли к решительным действиям. Телкамп героически сопротивлялся, но численный перевес противника и изначально неудачная для обороны позиция предопределили исход борьбы. Вскоре героический сапер был сдернут с постели, лишен законной добычи и безжалостно сунут головой в рукомойник. Жертва продажной любви тем временем успела скрыться, даже не попытавшись собрать свои немногочисленные вещички, разбросанные по комнате в живописном беспорядке.

Когда через 10 минут Фриц наконец окончательно признал себя побежденным, Ганс, протягивая ему помятый мундир, торжественно произнес:

– Мы отступаем на тыловые позиции. Оберштурмфюрер, Фатерлянд нуждается в вас!

– Иди к дьяволу!

– Обязательно, только сначала расскажи, какого ты так вцепился в эту девку, что мы тебя вдвоем еле от нее отодрали?

– А я знаю?! Я вообще не помню, как сюда попал! Сами небось мне ее подсунули, чтоб потом поиздеваться.

– Интересная версия. Как думаешь, Курт?

– Даже не знаю… Мадам что-то там говорила про то, что «ее девочка» звала на помощь, но поскольку перед этим, по ее словам, Фриц сломал нос какому-то постоянному клиенту из местных из-за этой самой «девочки», то вмешиваться никто не рискнул…