Лаврентий Павлович задумчиво смотрел на меня. В какой-то момент я почувствовал себя насекомым на столе препаратора. Было полное впечатление, что Берия именно сейчас решал, что со мной делать дальше – оставить жить или… Наконец, приняв решение, он сказал:
– Хорошо, товарищ Стасов. Очень хорошо. Сейчас идите в отдел, никуда не отлучайтесь. Свободны.
Вскочив, я на секунду вытянулся и направился к нам в отдел. Сказать, что ребята были в азарте, – это не сказать ничего! Весь коллектив дружно перерывал старые донесения в надежде, что могли пропустить еще что-то. Увидев меня, все так же дружно уставились на меня в ожидании вестей. Рассказал о моем визите к наркому, уселся за стол и, достав бумаги, тоже принялся за работу. Но вникнуть в написанное никак не получалось. В голове крутились идиотские мысли о «попаданце». В какой-то момент мне стало жутко. Я представил, что произойдет в том случае, если кто-то вроде меня попадет к немцам. А если он при этом будет специалистом по истории и технарь, то совсем плохо. Уцепившись за эту мысль, я довел себя до состояния, больше всего похожего на банальную истерику. Спасло меня от внешних ее проявлений только возвращение Транеева. Как оказалось, он уже был у Берия, поэтому с порога заявил:
– Стасов, Анохин, Сидоров – на выход! Срочно выезжаем на аэродром, летим в Золотоношу. Зильберман – остаешься за старшего. Все, пошли.
Через полчаса мы уже ехали на аэродром. По дороге Транеев в общих чертах рассказал о предстоящем нам. Помимо того, что нам нужно забрать «артефакты», нам предстоит дополнительно допросить оставшихся живыми патрульных и еще «кое-что», как смутно обронил командир. Еще через час мы уже лезли в ТБ-3, а к вечеру подъезжали к Золотоноше.
Интерлюдия.Москва, Кремль. 26 сентября 1941 г.
– Лаврентий, потом я это внимательно изучу, а пока поясни своими словами. – Сталин, слегка прихлопнув рукой по толстой папке, принялся набивать трубку.
– Группа уже вылетела на место. По итогам этой поездки можно будет говорить более конкретно. Могу сказать одно – благодаря информации, уже полученной от Стасова, произошло много изменений в лучшую сторону. И на фронте, и в тылу. Плохое тоже есть – информация, связанная с ходом войны, уже не имеет почти никакой ценности. Она уже идет не по тому пути, о котором сообщал наш «гость из будущего». С одной стороны, это хорошо, но с другой… Мы оказываемся вновь в полной неизвестности, как и до его появления. В связи с последними событиями существует реальный шанс, что в распоряжении Гитлера окажется подобный носитель информации. Наша агентура уже работает в этом направлении. Пока никаких подтверждений возможному развитию событий нет.
Информация по технике, полученная от Стасова, остается сверхценной. И это несмотря на то, что знания Стасова весьма поверхностны и обрывочны. Разбираясь с приборами, наши специалисты пришли в восторг. Пока мы повторить подобного не можем, но специалисты получили такой толчок в развитии, что у некоторых головы закружились. Через полгода обещают первые, пробные, аккумуляторы нового типа, по принципу аккумуляторной батареи из телефона. По остальному пока говорят очень осторожно. Резидентура в САСШ ищет людей, связанных с созданием «супербомб». В случае невозможности привлечь их к сотрудничеству рассмотрим вариант ликвидации. Группа Королева собрана почти в полном составе, уже работают.
Есть и очень неприятное для меня лично. Стасов сообщил о предателях в моем ведомстве. О тех, кто уже работает на немцев, и о тех, кто вот-вот продастся. Меры уже приняты. Со Стасовым еще поработали психиатры и с помощью гипноза вытянули из его памяти немало важной информации. Считаю, что его следует наградить.