– Что?! – возмутилась я без доли лукавства. – Нет, конечно, идиот! Я любила тебя...

– Если бы любила, то не тратила бы все время на эти долбаные гонки! Единственное, что ты всегда любила – это спорт, сраный спорт! А на меня тебе плевать...

– Никита, – заговорила я уже немного мягче, – но неужели так трудно блюсти верность, пока я за рулем?

– Я не железный, ясно? Мне нужен секс. Каждый день. А лучше – несколько раз в день.

– Но ведь ты как-то терпел раньше. Неужели нельзя было сегодня удержаться? Это ведь моя последняя гонка, я завязала со спортом ради тебя...

– Терпел раньше? – хихикнул Никита и развел руками, забыв о наготе. – Ты что, в самом деле такая тупая, что думала... думала, будто ты у меня единственная все это время? Ты правда считала, что я неделями жду твоего возвращения, чтобы перепихнуться пару раз, а потом снова дрочить в тряпочку месяц?

– Вот это материал, – радовался репортер в дверях. – Просто бомба.

– Я думала... я верила тебе, Никита. Как ты мог?

– Ну вот только не надо этих соплей наивности... Хочешь, чтобы я поверил, будто ты не врала мне? Хочешь сказать, что к твоей киске больше никто не прикасался, кроме Никиты Шварцмана?

В тот момент я испытала бешеный прилив адреналина и от всей души зарядила своему бывшему в нос. Именно так я решила поставить точку в нашем содержательном разговоре. Большую красную точку.

Уже через минуту о скандале знали все в округе.

Я брела по питлейну – узкой дороге вдоль гаражей, где механики обычно ковыряются в своих болидах и что-то без конца настраивают... Но сейчас все взгляды были прикованы ко мне.

"Ева... Ева..." – слышалось отовсюду. Доброжелатели уже справились и выложили запись в интернет. Теперь по сети расползался ролик, где проигравшая гонщица-истеричка, напившись в дрова, насилует и избивает сына олигарха.

Шикардос. Просто натуральный ШИ-КАР-ДОС!!!

3. Глава 3. Как меня убили. Типа

После гонки начался концерт. Выступала какая-то поп-дива – не помню, как ее зовут, но тетка очень известная. Впрочем, мне было как-то все равно. Потому что вскоре после нашего с Никитой "разговора" к трассе прилетел кортеж, и из черного лимузина появился сам папаша – Шварцман старший собственной персоной.

Должна признать, что теперь уже жалела о своем поступке. Потому что в окружении здоровых телохранителей моя попа стала предательски сжиматься. Очевидно, что человек с миллионами в кармане и связями в верхах не станет терпеть хамства какой-то девчонки. Не говоря уже о том, что ждать от Шварцманов спонсорской поддержки, как это было раньше, теперь просто глупо.

– Эх, Ева, Ева, Ева... – картинно вздохнул Геннадий Александрович, поправив золотистый галстук. – Ты меня очень расстроила своей несдержанностью. Да. Своей несдержанностью по отношению к моему единственному сыну.

Для разговора с миллиардером меня специально отвели в какую-то комнату без окон. Здесь было прохладно и тихо, словно в подвале. Я ощущала, как по спине ползли мурашки.

– Геннадий Александрович... – начала я вдруг оправдываться, но мой собеседник прервал эти слова.

– Чш-ш-ш, ребенок. Не надо этих пустых разговоров и объяснений. Я уже все видел своими глазами, – мужчина снова вздохнул и включил на телефоне запись со скандалом. Когда дело дошло до удара в морду, я заметила под его усами легкую ухмылку.

– Задала девка жару, – пробормотал амбал за спиной у Шварцмана.

– Это верно, – согласился его хозяин. – Гром-баба. Но не по-спортивному как-то, не находишь, Ева? Сломать нос неподготовленному джентльмену без трусов... Никитка от тебя такой подлости не ждал, а ты его... как ножом в сердце. Ох... что ж мне с тобой делать-то теперь, девочка моя?