Инженер вскинул руку, чтобы прекратить это словоизлияние, и спросил у девушки, как ее зовут.

– Я – Корелия Амплиата, дочь Нумерия Попидия Амплиата, с виллы Гортензия, – нетерпеливо представилась девушка, и Аттилий заметил, как при имени ее отца Коракс многозначительно переглянулся с работниками. – Это ты – акварий?

– Аквария здесь нет, – сказал Коракс.

Инженер жестом велел ему умолкнуть.

– Да, я приглядываю за акведуком.

– Тогда пойдем со мной!

Девушка быстро зашагала к воротам – и, похоже, очень удивилась, обнаружив, что Аттилий не спешит следом за ней. Работники расхохотались, а Муса принялся передразнивать девушку – покачивать бедрами и величественно вскидывать голову. «Ах, акварий, пойдем со мной!..»

Девушка обернулась. На глазах ее блестели слезы бессильной ярости.

– Корелия Амплиата, – терпеливо и достаточно доброжелательно произнес Аттилий, – быть может, красная кефаль мне и не по карману, но я точно знаю, что это морская рыба. А я за море не отвечаю.

Коракс заухмылялся:

– Слыхал? Она принимает тебя за Нептуна!

Рабочие снова расхохотались. Аттилий прикрикнул на них и велел умолкнуть.

– Мой отец собирается убить человека. И этот раб просил привести аквария. Больше я ничего не знаю. Ты – его единственная надежда. Так идешь ты или нет?

– Погоди, – сказал Аттилий и кивком указал на старуху. Та плакала, спрятав лицо в ладонях. – Кто она?

– Мать приговоренного.

Вот теперь рабочие утихли.

– Ты видишь? – Корелия коснулась его руки. – Пойдем, – негромко произнесла он. – Пожалуйста.

– Твой отец знает, где ты?

– Нет.

– Мой тебе совет – не вмешивайся, – сказал Коракс, обращаясь к Аттилию.

Тот в душе был согласен, что это мудрый совет. Если всякий раз, как слышишь о жестоком обращении с рабом, ты будешь пытаться вмешаться, у тебя не останется времени ни на еду, ни на сон. Бассейн с морской водой, забитый дохлой кефалью? А при чем тут он, Аттилий? Он посмотрел на Корелию. Хотя если тот бедолага и вправду звал его…

Предчувствия, знаки, предзнаменования…

Пар, дергающийся, словно леска. Источник, прямо на глазах уходящий в землю. Акварий, сгинувший бесследно – словно в воздухе растворился. Пастухи твердят, будто на склонах горы Везувий видели великанов. Поговаривают, будто в Геркулануме женщина родила младенца с плавниками вместо ступней. И вот теперь в Мизенах в бассейне в одночасье мрет вся кефаль безо всяких видимых причин.

От этого так просто не отмахнешься.

Аттилий почесал за ухом:

– Далеко ли до твоей виллы?

– Пожалуйста! Несколько сотен шагов! Совсем рядом!

Девушка потянула его за руку, и Аттилий подчинился. Ей трудно было сопротивляться, этой Корелии Амплиате. Может, ему следует хотя бы отвести девушку домой? Женщине ее возраста и общественного положения небезопасно в одиночку бродить по улицам портового города. Аттилий окликнул Коракса, но тот лишь пожал плечами и крикнул в ответ: «Не вмешивайся!» И Аттилий, толком даже не успев понять, что происходит, очутился на улице, потеряв остальных работников акведука из вида.

Стояло то время – примерно за час до заката, – когда жители этой части Средиземноморья начинают показываться из домов. Не то чтобы в городе к этому моменту стало намного прохладнее – отнюдь. Камни были раскалены, словно кирпичи в печи для обжига. Старухи сидели на скамеечках у дверей и сплетничали, а мужчины тем временем собирались в тавернах, выпивали и беседовали. Густобородые бессы и жители Далмации, египтяне с золотыми кольцами-серьгами в ушах, рыжие германцы, смуглые греки и киликийцы, рослые мускулистые нубийцы, черные словно уголь, с глазами, покрасневшими от вина, – люди со всех концов великой империи, достаточно отчаянные либо достаточно честолюбивые, чтобы согласиться отдать двадцать пять лет жизни в обмен на римское гражданство. Откуда-то снизу, от порта, доносился перезвон водяного органа.