Я прошла до шкафа и взяла в руки небольшое перышко. Не стоит забывать, что я эмпат и бить совсем необязательно, чтобы вложить нужную мне мысль в чужую голову.

Человек стоял где велено, и старательно пытался сдерживать свои эмоции, опасения и страхи, которые с каждой минутой оттягивания наказания все же проявлялись в нем все яснее. Я подошла поближе и просто провела рукой по его спине. Он тут же задрожал, ведь я добавила в прикосновение магию, внушая ему совсем не боль, но неприятное, даже, я бы сказала, противное ощущение от прикосновения.

Улыбнулась. Отлично. Теперь была очередь перышка, и я снова задействовала магию, поглаживая совсем неболезненным предметом по голой коже служителя. Наигравшись со спиной, велела человеку развернуться, тут же утопая в изумленном взгляде, когда он увидел перо.

Цокнула языком.

— Я разрешала смотреть? — коварно улыбнулась и чуть усилила его ощущения. Нил тут же скривился и прикусил губу. Стоять и терпеть эти прикосновения, когда просто выворачивает от противных ощущений, ему явно не нравилось. — Впредь, когда еще раз решишь сообщить кому-то обо мне вопреки моей воле, задумайся, стоит ли. К боли за время служения в Храме ты наверняка привык, а это… — Я продолжала водить пером, не уменьшая, но и не усиливая ощущения наказываемого. — Я могу ведь сделать такое для тебя постоянным. Таким, что тебе будет противно не просто сейчас принимать прикосновения этого перышка, но и вообще дышать, ходить, жить… Я могу превратить твою жизнь в ад благодаря одним только этим ощущениям. Тебе не захочется ни есть, ни спать… Ты ведь не хочешь этого?

Человек сглотнул дурноту в горле и жалобно посмотрел на меня. Похоже, такого наказания он точно не ожидал. Какого угодно, но не такого.

— Нет, госпожа.

— Ты будешь думать головой? — уточнила, пощекотав его пупок, заставив еще раз натужно сглотнуть.

— Да, госпожа.

— Будешь еще болтать обо мне хоть кому-либо?

— Нет, госпожа. Пожалуйста, пощадите, я больше не могу, меня сейчас стошнит…

Я хмыкнула. О да… Одна из особенностей моего дара — ощущения имеют свойство накапливаться, с каждой минутой становясь все невыносимей и невыносимей. Если я того, конечно, хочу.

Сделала шаг назад, действительно останавливая эту пытку, и посмотрела в глаза Нилу.

— Ты выглядишь неглупым молодым человеком, — склонила голову, продолжая вглядываться в него, — я забрала тебя из Храма только по причине того, что ты показался мне весьма умным и сумел попробовать договориться со мной. Так что, надеюсь, слова ты понимаешь хорошо. Веди себя прилично и не подставляйся подобным образом больше, и у меня не будет возникать поводов, чтобы тебя наказать. Более того — будешь хорошо стараться, я тоже попытаюсь сделать так, чтобы твоя жизнь была вполне нормальной. Я ведь не прошу многого?

— Нет, госпожа. Простите, что рассказал о вас Ниэлю. Я не должен был этого делать.

Кивнула.

— Делай выводы, Нил. И да, ты свободен. Наказание окончено. На выход.

Отвернулась от него, снова следуя к шкафу. Если среди собственных рабов я и могла ходить хоть голой, хоть в крохотном халатике, то скоро здесь будет целитель, а при нем лучше не позволять себе подобных вольностей. Свободные эльфы весьма высокомерны, к тому же я уверена, что этот целитель шпионит для своих. Те возьмут любую информацию обо мне на вооружение, а ведь скоро ехать в Светлый Лес…

Так уж вышло, что лучшие лекари в нашем мире — эльфы. И союзный договор с ними включал также то, что они будут присылать нам одного из лучших своих целителей раз в пять лет. Потом этот эльф уезжал обратно в свои леса, а нам присылали нового. Шпионов вообще лучше держать поближе к себе, сливая только ту информацию, которая предназначена для их ушей, так что это выгодный ход и для самих ушастых, что всегда держат руку на пульсе, и для нас, что следят за союзниками и уверены, что те ничего лишнего не замышляют, ведь проверки перед вступлением на должность проходят все.