- Ой, мама, бросьте! – отмахнулась девушка и прошла к софе, занимавшей половину гостиной ее матери. Присела на край и стала дожидаться, покуда мать закончит с туалетом. Это заняло достаточно долгий период времени и Тереза заскучала. Она даже позволила себе зевнуть, пока прислужница укладывала волосы княгине Гижицкой, и стала смотреть в окно на клочок синего неба, просвечивающий через тонкий тюль. Когда Малгожата отпустила служанку и, оглядев себя в зеркале, осталась почти довольна увиденным, она наконец обратила внимание на дочь.

- Сегодня на приеме Его Величество объявит о твоей помолвке, - произнесла княгиня и посмотрела пристальным зеленым взглядом в лицо дочери. - Я надеюсь, ты будешь себя вести как уговорено и не удивишь меня всплеском своего характера.

- Я буду, как договорились, чистый ангел, – нежным голоском пропела Тереза и захлопала длинными ресницами, изображая покорность. Мать смерила ее долгим оценивающим взглядом. Когда-то Малгожата надеялась продать дочь подороже, а теперь приходилось отдавать просто так, по воле короля. И ведь ничего не изменить, не в том они положении.

Княжна Тереза была красива. Глядя на дочь, Малгожата вспоминала себя в молодости и это почему-то навевало грусть на женщину. Она вздохнула и, отвернувшись от Терезы, склонилась обратно к зеркалу, рассматривая тонкие стрелочки морщинок в уголках глаз – ее единственное напоминание о настоящих годах. Пока единственное.

Княгиня Гижицкая понимала, что скоро ей придется провести очередной обряд по омоложению и чем раньше она это сделает, тем легче будет вернуть молодость. Каждая ночь старила женщину, возвращая ее медленно, но верно, к истинному возрасту. А Малгожата не хотела стареть и превращаться в развалину, как те женщины, что приняли старение, как должное. Только не она, не княгиня Гижицкая, потомственная ведьма в пятом колене рода Вихняж. Уж если жить, так жить по полной.

Так думал и ее муж. Князь Гижицкий приходился двоюродным братом королю Ришарду, но имея власть и богатство и будучи не лишенным амбиций, всегда мечтал о престоле. И однажды решился свергнуть брата. Он собрал единомышленников и уже даже назначил день, когда должен был совершиться переворот, но среди преданных Гижицкому людей оказался предатель. Малгожата подозревала, что сам король подослал кого-то, чтобы следить за братом. Не доверял… И оказался прав, на беду ей и ее мужу.

Княгиня распрямила спину. Вспомнила позорную сцену своего унижения, когда целовала сапоги Ришарда, заливалась слезами и умоляла короля на коленях не губить ни ее, ни Терезу.

«Мы не знали!» - кричала она и лгала. Знала ведь. С первого самого дня, когда муж задумал недоброе, но обезглавленному князю уже не помочь, а ей хотелось жить. Жить, чтобы отомстить, иначе, какая после этого из нее ведьма?

- Мама, вы там что уснули? – дерзко поинтересовалась Тереза у княгини, застывшей перед зеркалом. Малгожата вздрогнула и повернулась к дочери.

- Прикрой свой рот и следи за тем, что оттуда вылетает, – сказала она раздраженно. - У слуг тоже есть уши. Несколько слов, сказанных как бы невзначай там, где не надо, и все мои ухищрения будут напрасными. А я не для того унижалась перед королем, чтобы ты, разрушила все мои старания.

Тереза усмехнулась.

- Вы называете облизывание сапог стараниями? – проговорила она. - Тогда вы и вправду преуспели, мама.

Глаза княгини Гижицкой опасно сверкнули и Тереза, хотевшая было что-то добавить к сказанному выше, закрыла рот, благоразумно решив промолчать.

- Еще раз услышу подобные речи, и ты пожалеешь о своей дерзости, – предупредила княгиня. В ее зеленых глазах разлилась тьма.