Я выразительно посмотрела на Адама, и он, вздохнув, подошел к ней.

– Доброе утро, миссис. Меня зовут Адам Блейк, и я владелец этого детективного агентства. Если вы хотите найти вора или добиться правосудия, то я к вашим услугам.

– Очень хорошо, – закивала женщина.

Ее слова относились к молочнику со сколотым краем, который она спрятала в сумку, но в глазах все же промелькнул огонек заинтересованности.

Каждому подходившему Адам рассказывал об агентстве, и через полчаса гора барахла истаяла. Даже последнюю погнутую поварешку, одиноко лежащую на мостовой, забрал какой-то бродяга.

Адам присвистнул.

– Я начинаю думать, что нам стоило отремонтировать эти вещи и продать. Может, удалось бы погасить хоть часть платежа.

– Больше беготни, чем толку. Считай, что ты вложился в рекламу своих услуг.

– Думаешь, это сработает лучше, чем объявления в газетах? – недоверчиво спросил Адам.

– Уверена, уже к обеду во всех близлежащих районах Стокахма будут знать о новом агентстве.

Я довольно ударила ладонью о ладонь – никакого хлопка ожидаемо не прозвучало – и вернулась в дом. Адам последовал за мной, и между лопаток прокатилась волна тепла. Такое ощущение, словно я могу чувствовать Адама. Даже на расстоянии. Даже не глядя в его сторону! Стоило ему приблизиться, как мое сердце начинало биться, а я вдыхала и выдыхала воздух.

В холле Адам остановился и, облокотившись на перила лестницы, спросил:

– Кем ты была в прошлой жизни? До того как… – он осекся и неопределенно махнул рукой.

Настроение тут же испортилось.

– Я… не помню, – прошептала я, обняв себя руками.

Адам нахмурился, и в глубине его глаз появилась настороженность.

– Разве духи не должны знать о своем преступлении, чтобы понимать, за что несут наказание? Я думал, смысл в этом.

– Ну а я ничего не помню, – огрызнулась я. – Ни своего имени, ни преступления, ни профессии. Мне даже собственное лицо незнакомо!

Мои ноздри раздулись от гнева, и я враждебно уставилась на Адама. Пусть он подает жалобу на свиток, пусть просит другого, не бракованного духа… Разве это моя вина? Я и сама хочу узнать, что со мной случилось!

Однако лицо Адама вдруг смягчилось:

– Прости, я не хотел тебя обидеть. Я знаю, каково это, потерять все, что у тебя было.

Дыхание перехватило, и я поспешно отвернулась. Духи умеют плакать? Кажется, мне представится шанс проверить эту догадку прямо сейчас. Глаза горели огнем, словно я сунула голову в костер, но слезы не шли. От обиды я сжала кулаки. Со слезами приходило облегчение, но сейчас я была лишена даже этой малости. Адам все еще пристально смотрел на меня, и я почти решила, что пора лететь в свою комнату, как вдруг зазвенел дверной колокольчик.

Неужели у нас появился клиент? Так быстро?

Не клиент. Это стало ясно, едва Адам отворил дверь. Он нахмурился, а его плечи застыли, будто они и без того не выглядели каменными. Я подлетела ближе и, выглянув из-за его плеча, увидела констебля лет сорока. Его грузному телу определенно не хватало места в форменной одежде: живот свисал над пряжкой ремня, а брюки сидели слишком туго. По раскрасневшемуся лицу струился пот, и констебль обтирал его платком.

– Доброе утро, мистер…

– Блейк, – сухо отозвался Адам.

– Мистер Блейк, я констебль Шарсон. – Констебль убрал платок и горделиво выпрямился. – Я обязан выписать вам штраф. Вы не можете складывать мусор в любом месте, где вам вздумается.

Адам демонстративно вышел на крыльцо и посмотрел на абсолютно пустую улицу.

– Какой мусор? Здесь нет никакого мусора.

Если бы не легкая ухмылка в уголках рта, я бы купилась. Зато констебль покраснел еще больше и надулся так, что я всерьез запереживала за его пряжку. Как бы не отлетела и не попала кому-нибудь в голову. Неловко будет.