— Да, был, — складываю в папку ходатайства. — Что тебя удивляет? Мне же вроде не двадцать лет?

И у нее и правда такое выражение лица, можно подумать, что я не мужик, и сам факт того, что был женат, прям чудо.

— Просто вы не производите впечатление мужчины, который был женат, — снова краснеет, уже сама не рада, что вообще завела эту тему. А мне наоборот становится интересно, какое я там вообще произвел впечатление? — И что, у вас даже дети есть?

— Вот тут, Ангелок, Бог милостив и не послал мне детей, — с облегчением выдыхаю я.

Кстати, это действительно хорошо. Дело не в том, что я не люблю детей или не хотел бы их, нет. Просто не от своей бывшей. Не после того, как она со мной поступила. Но Полянской я об этом не собираюсь рассказывать, ее милой головке такое слышать не обязательно.

— Тему развивать не будем, Кристина, так что займись делом, — указываю на ноутбук. — В твои обязанности не входит проникаться моими личными проблемами.

— Вот как раз, что входит в мои обязанности, я и не знаю, — пожимает она плечами и делает такое выражение лица, будто я зря трачу ее время.

— Обсудим, когда вернусь, а пока работай, помощница, — кидаю напоследок, практически открывая уже дверь.

Она снова в шоке застывает.

— Ну, что опять не так, Кристина Викторовна? Ты сегодня просто сама не своя, честное слово.

Девчонке сразу становится неуютно, но неожиданно переключается ее внутренний тумблер, и на пост заступает боевой хомяк. Господи, да за ней наблюдать одно удовольствие, еще чуть-чуть и я начну думать, что рад ее появлению в своей жизни.

— Вы меня оставляете здесь одну? — несмело интересуется Ангелок. — В вашем кабинете?

Твою мать. Хорошо, что она напомнила, а то так бы и уехал, не оставив ей ключ. 

— Да, Кристина Викторовна, вот ключ, — отдаю ей в руки небольшую связку, — даже если ты захочешь выйти просто в коридор, постоять у дверей — закрывай замок. Это очень важно. Здесь столько всего интересного, что любая шавка не упустит возможности порыться в моих документах.

— Конечно, — с боевой готовностью кивает она, и я понимаю, что ее желание занять должность в штате организует мне билет в отпуск. В будущем, конечно.

— Рад, что мы поняли друг друга, — выхожу из кабинета, а у самого что-то щелкает. У помощницы такой растерянно-счастливый вид, будто она получила то, чего долго очень хотела. Наверняка, для такой, как она, моя снисходительность принимается за подарок судьбы. Даже приятно ее удивлять.

Но меня не покидает мысль, почему мне так хотелось с ней поговорить? Увидеть ее понимающий взгляд, послушать, что она обо мне думает, да просто пообщаться. Ни о чем. Лишь бы вступила в диалог. Странно все это, видимо, я слишком много работаю, не хватает времени на простое общение и человеческие радости. 

Не знаю, как так получается, но с Кристиной почему-то бросает из крайности в крайность. В какой-то момент мне хочется над ней издеваться, высмеивать, смотреть, как она себя поведет в той или иной ситуации, и добиться, чтобы девчонка сняла уже свои розовые очки и наконец прозрела, что ей здесь не место. А с другой, с той, которая спрятана ото всех, хочется по-нормальному себя вести: говорить, слушать, шутить. 

Да, я нормальный мужик, не буду врать самому себе, что она мне нравится, и я рассматриваю ее как женщину. Особенно, как сегодня, когда вырез на ее блузке просто приковывал мой взгляд. 

Моей легкомысленной натуре просто хочется нагнуть ее над столом и делать с ней такие вещи, чтобы она только просила не останавливаться. Но нельзя. Не сейчас. Она по-прежнему остается женщиной с претензией на должность, а я сделал себе установку, что на работе никаких отношений, даже ради секса.