На уровне самосознания, как можно предположить, эти трудности связаны с недостаточной сформированностью внутренней позиции взрослого человека. В норме уже в подростковом возрасте появляется такое психологическое новообразование, как чувство взрослости (А.Г. Лидерс, 2001). Взаимодействуя с аутичными людьми, можно столкнуться с отчетливыми случаями несовпадения паспортного и субъективного возраста индивида: многие аутичные люди, достигшие паспортного совершеннолетия и даже зрелых лет, субъективно, по-видимому, ощущают себя по-прежнему детьми. Так, они привыкают, что их опекают в повседневной рутине, что рядом всегда есть близкие, кому можно «пожаловаться» и перед кем приходится «отчитываться». Также для них становится привычно, что решения относительно их жизни принимаются не ими самими, а членами семьи (хорошо, если с их участием). К сожалению, у большинства аутичных людей слабо формируется и ответственность за близких людей, без которой немыслимо занятие позиции взрослого. Приходилось сталкиваться даже с активным отвержением, сознательным протестом против приписывания взрослой социальной позиции.

○ Своеобразно структурируется при аутистических расстройствах и автобиографическая информация. Собственный жизненный опыт зачастую оказывается организованным в виде отдельных, слабо связанных друг с другом воспоминаний – порой очень детальных, ярко аффективно окрашенных. Но одновременно представлениям аутичного человека о своей жизни не хватает цельности, континуальности (непрерывности) так же, как и представлениям об окружающем мире. Собственная жизнь редко становится предметом самоанализа, сравнения себя нынешнего и себя прошлого. И хотя таких аффективно насыщенных воспоминаний-вспышек может быть много, но они в совокупности не образуют континуального смыслового контекста, дающего представление субъекту об основных этапах его жизни, о непрекращающемся развитии его личности. С другой стороны, воспоминания-вспышки могут нести аффективный заряд, связанный с пугающим впечатлением или с определенной социальной провокацией, выполняющей аутостимуляторную функцию для субъекта.

○ Наконец, у большинства людей с аутизмом внутренний мир в целом остается преимущественно слабо дифференцированным, плохо осознаваемым, трудно вербализуемым. Как правило, это накладывается на бедный «психологический» лексикон: слова, обозначающие эмоциональное состояние или отношение, характерологические черты или настроение человека, – знакомы аутичным людям плохо и чаще относятся только к пассивному словарю, а в спонтанной речи эти слова практически не употребляются.

У. Фрит (2004) связывает эти особенности с состоянием, известным в психиатрии как алекситимия – неспособность субъекта выразить свои эмоциональные переживания словами (буквальный перевод термина «без слов для чувств»). Согласно проведенному исследованию 27 молодых людей с синдромом Аспергера и высокофункциональным аутизмом (использовался опросник Торонтской шкалы алекситимии), их показатели по алекситимии были существенно выше, чем показатели представителей контрольных групп и их родственников. Фрит считает, что этот результат говорит о «повышенных затруднениях с идентификацией и описанием собственных чувств и о меньшем интересе к психологическим мотивам действий» (У. У. Фрит, 2004).

Пример, иллюстрирующий эти особенности: молодой человек 30 лет (синдром ломкой Х-хромосомы, аутизм) неизменно отвечает на вопрос о собственных впечатлениях от тех или иных событий: «Хорошо!» В ответ на более настойчивые расспросы может употребить слово «понравилось»; негативные оценки высказываются гораздо труднее. По наводящим вопросам может односложно ответить, что именно ему «понравилось» в том или ином событии. При оценке литературных персонажей самостоятельно может использовать только дихотомию «хороший – плохой».