После сытного и довольно приятного ужина думать об этом не хотелось. Сначала надо разобраться с тем сумбуром, что творился внутри, а потом уже решать, как быть дальше.

Всю дорогу до своей комнаты я с интересом осматривался по сторонам. Хороший все-таки дом. Уютный, удобный. Стыдно признаваться, но мне здесь понравилось. 

Добравшись до конца коридора, я уверенно распахнул дверь и шагнул через порог.

О, черт…

***

Бах! Подушкой прямо в морду.

Не ожидал я такого подвоха, поэтому и пропустил.

— Пошел вон! — раздался надменный голос из другого конца комнаты.

Яна сидела в кресле у компьютерного стола, закинув ноги на его край, и держала в руках диктофон. На ней уже не было ни черной юбки, ни строгой блузки, вместо этого — бежевый домашний костюм и розовые тапки-зайцы на ногах.

— Я…комнату перепутал, наверное, — указал большим пальцем себе за плечо.

— Наверное? — она вскинула одну бровь.

— Мне сказали в конце коридора, налево…

— Поздравляю. Это право, — «сестра» положила диктофон на стол, откинулась на спинку, царственно разложила руки по подлокотникам, и раздраженно постукивая пальчиками, смерила меня холодным взглядом. Качественно так смерила, не скрываясь. Прошлась от носков, до растрепанной макушки, — м-да.

Это ее пренебрежительное «м-да», полоснуло по самолюбию хлеще катаны, моментально выводя из себя.

— Что не так? — ухмыльнулся я, разводя руки в стороны, чтобы она получше меня рассмотрела.

— Все не так.

— Королева не довольна моим внешним видом?

— Королева не довольна тем, что ты приперся.

— В эту комнату?

— В этот дом.

Оп-па… Все, режим папиной скромной девочки выключен? Снимаем маски?

— Ты все еще здесь? — холодный прямой взгляд в упор.

— Да вот, захотелось зайти, пообщаться с сестренкой. Познакомиться, так сказать, поближе, — вместо того чтобы уйти, я, наоборот, подошел ближе.  Встал вплотную, так что ей пришлось откинуть голову на спинку, чтобы смотреть мне в лицо.

У нее красивые глаза. Большие, карие, загадочно мерцающие при свете настольной лампы. Красивые губы — ярко очерченные, полные, но не опухшие вареники. Кожа, на вид бархатистая, на ощупь — лучше не пробовать, убьет.

— Все? Рассмотрел? — снисходительно поинтересовалась Яна, — или мне встать и покрутиться вокруг себя?

— Было бы не плохо.

— Перебьешься.

Я улыбнулся, демонстративно спихнул ее ноги со стола, и сам уселся на край. Яна досадливо поморщилась.

— Надо же сколько учебников, — я окинул ее стол пристальным взглядом, — ты заучка что ли? Так сразу и не подумаешь.

— Ты умеешь думать? — картинно удивилась она.

— Иногда. А диктофон тебе зачем? — я потянулся к нему, но Янка звонко шлепнула меня по руке.

— Не лапай мои вещи…Максимка.

Вот стерва. Заметила, что мне не понравилось такое обращение.

— Хорошо, как скажешь. 

— И в мою комнату никогда больше не заходи. Сиди у себя и не отсвечивай. Понял? Ты здесь никто.

Слова «сестры» привели меня в чувство, развеяли тот странный уютный дурман, в который я окунулся, едва переступив порог этого дома. Я снова вспомнил об отце, о том, что мама его бросила, о том, что вся моя привычная жизнь осталась за сотни километров от этого города.

— Мы же подружимся? Да? — я склонился к ней, опираясь на подлокотники. Она вкусно пахла, чем-то свежим, лесным, вызывающим желание вдохнуть полной грудью. Я наклонился еще ниже и «сестре» пришлось вжаться в спинку, иначе бы мы уткнулись нос в нос. — что скажешь, Яночка?

— Дверь у тебя за спиной.

М-да, уверенности этой принцессе не занимать. 

Я оттолкнулся руками от кресла, выпрямился и, подмигнув ей, направился к выходу: