– Я сыграл так, чтобы победить. Они проиграли. Остальное не важно.

Глория взглянула ему в глаза, а затем решила проверить, надежно ли ее новое место работы:

– Согласно заявлениям ваших противников и большинства экспертов Уолл-стрит, вы, сэр, играете чересчур грубо и не берете пленных. Журналисты изображают вас кровожадным хищником, которому больше нравится убивать добычу, нежели пожирать ее.

– Чрезвычайно красочное сравнение, мисс Куигли, – издевательски заметил Коул.

– Это факт, – возразила Глория, вздрогнув от его язвительного тона.

– Нет, – не сдался он, – вот вам факт: компания «Кушман электроникс» была основана гением шестьдесят лет назад, но его наследники с каждым поколением становились все ленивее и глупее. Эти отпрыски – которые составили совет директоров – родились богатыми, учились в лучших школах и, несмотря на то что давно пустили компанию и вклады акционеров псу под хвост, по-прежнему были убеждены в собственном превосходстве и не видели, что происходит. Они до последней минуты верили, что в дело вмешается какой-нибудь закадычный школьный приятель, предоставив им очередную инъекцию капитала, который они смогут промотать либо на себя, либо на борьбу при следующих попытках присоединения.

Но вместо этого они проиграли мне – новичку в бизнесе, выскочке неизвестного происхождения, – и это кажется им унизительным, это оскорбляет их чувства. Вот почему они вопят о нечестной игре. Мы с ними общались вовсе не на званом вечере, где царят ритуалы этикета, – мы вели сражение. А в битвах есть только победители и проигравшие.

Коул ждал, что и Глория смирится с поражением и отступит, но она сидела, храня упрямое выражение на лице.

– Ну так что же? – не выдержал он спустя несколько секунд.

– Существуют способы вести сражения так, чтобы победитель не выглядел варваром, – для того и создана служба по связям с общественностью.

Коул понимал, что у нее имелась своя точка зрения, но не горел желанием ни выслушивать ее, ни принимать. Пока Коул превращал свою компанию в крупный конгломерат прибыльных филиалов, ему то и дело приходилось вести юридические и экономические битвы с самодовольными аристократами – такими же, как члены совета директоров компании Кушманов, и каждый раз он выходил из сражения победителем, испытывая при этом ощущение, что его боятся как чумы – из-за успешного вторжения в чужие ряды и захвата всех возможных призов. Похоже, удар, который Коул наносил по самолюбию аристократов, был так же ненавистен этим людям, как финансовый ущерб, нанесенный их банковским счетам и пакетам акций.

Сам Коул находил их позицию скорее забавной, нежели оскорбительной, и искренне развлекался, видя, что его вечно изображают безжалостным дикарем, размахивающим дубиной, его мишени – невинными жертвами, а его соперников – благородными рыцарями. Истина же состояла в том, что эти учтивые воины прибегали к помощи наемников – адвокатов, экономистов, биржевых аналитиков, которые выполняли грязную работу и осуществляли тыловые маневры; затем, когда противник так слабел, что мог оказать лишь вялое сопротивление, соперники Коула выходили на поле битвы, по-джентльменски вооруженные только шпагой. После краткой, символической дуэли эти рыцари прикладывали клинок ко лбу, вежливо приветствуя жертву, протыкали ее насквозь, а затем удалялись, предоставляя наймитам хоронить покойника.

В отличие от этих корпоративных дуэлянтов Коул был скандалистом, уличным драчуном, которого волновала только победа. В результате он нажил множество врагов и нескольких друзей наряду с незавидной славой жестокого и неотесанного грубияна, которую считал отчасти заслуженной, и беспринципного человека, каким он вовсе не был.