Когда бабушка разыскала второй бумажный пакет и снова шагнула к стенному шкафу, Диана остановила ее:

– Я бы не хотела, чтобы он считал это милостыней, бабуля. – Виновато улыбнувшись, она добавила: – Я убедила его в том, что у тебя фанатичное пристрастие к кулинарии и что у нас после каждого обеда остаются горы еды.

Дедушка поднялся, чтобы налить себе еще кофе, и усмехнулся, слыша объяснения Дианы. Обняв ее за плечи, он заметил:

– Коул сочтет нас либо безумцами, либо транжирами.

– Несомненно, – призналась Диана, не замечая, что родители уставились на нее с плохо скрытым изумлением. – Впрочем, было бы гораздо хуже, если бы он считал, что я занимаюсь благотворительностью, – призналась она с улыбкой, поднимая тяжелый коричневый пакет.

– Прежде ты ни словом не упоминала об этом парне, – спокойно заметил ее отец. – Кто он такой?

– Он? Ну, пожалуй… он совсем не похож на моих знакомых.

– Чем не похож? – продолжал допытываться отец. – Может, он бунтарь? Или ренегат? А может, просто недовольный?

Диана задумалась, остановившись в дверях.

– Наверное, он ренегат, но в хорошем смысле слова. Коул… – Она взглянула на родных и наконец закончила: – Особенный. Так мне кажется, и все. Он выглядит рано повзрослевшим и опытным. Он… словом, он не такой, как остальные, – неловко договорила она. Жизнерадостно взмахнув рукой, девушка поспешила уйти.

Воцарилось неловкое молчание. Через несколько минут ее отец обвел взглядом лица родственников:

– Жаль, но я предпочитаю других ее знакомых.

– Этот совсем не похож на них, – подхватила бабушка.

– Вот почему я уверен, что он мне не понравится.

– Роберт, – поспешила успокоить его жена, – это первый молодой человек, который понравился Диане, и потому ты немного ревнуешь. Вспомни, точно так же ты вел себя в прошлом году, когда Кори без умолку твердила о Спенсе.

– Теперь я к этому уже привык, – раздраженно возразил отец. – Мне и в голову не приходило, что увлечение Кори Спенсом затянется больше чем на месяц. А оно длится уже год и становится все сильнее.

– Кори влюблена в Спенса, – сухо заметила Мэри Фостер.

– Она решила это еще в тот вечер, когда они познакомились. А теперь уверена, что хочет выйти за него замуж. Ты давно заглядывала в ее спальню? Кори облепила фотографиями все стены. Она превратила комнату в святилище. Полнейшая нелепость!

Генри Бриттон разделял досаду зятя по поводу того, что в жизни девочек их заменили другие мужчины:

– Она скоро охладеет, вот увидите. В четырнадцать лет девочки еще не влюбляются по-настоящему.

Его жена взяла карандаш, собираясь закончить простой, но элегантный эскиз трафарета, который она придумала, чтобы расписать стены в верхней ванной для гостей.

– Генри, я влюбилась в тебя, когда мне было четырнадцать.

Роберт Фостер потерял нить разговора. Уставившись на дверной проем, где несколько минут назад стояла его дочь, он произнес:

– Скажите, мне показалось, что Диана покраснела, когда заговорила об этом конюхе?

– О студенте колледжа, – невозмутимо поправила Мэри и ободряюще сжала руку мужа.

Слегка расслабившись, Роберт смущенно взглянул на нее:

– Просто насчет девочек я строю такие грандиозные планы… Я не хочу, чтобы они увлекались мальчиками очень рано – иначе вскоре они поймут, чего лишились, выйдя замуж совсем молодыми.

– Насчет Кори строить планы незачем, – возразила бабушка. – С этой задачей она уже справилась сама. Она хочет выйти замуж за Спенса и стать знаменитым фотографом.

– Надеюсь, в обратном порядке, – хмыкнул Роберт.

Бабушка оставила его слова без внимания.