Женщина сидит за столом – похоже, за неделю не сдвинулась ни на миллиметр. Ни один волосок не выбился из прически. Когда мы подходим к полкам, посвященным местной истории, я поворачиваюсь к Александру:

– Что за цирк?

– Вы мне все равно не поверите, так что я лучше сразу предъявлю вам доказательства. Присядьте.

Я падаю на стул, пытаюсь отдышаться. Александр, привстав на цыпочки, достает толстый том в картонном переплете и кладет его передо мной на стол. Я едва успеваю прочесть название: «Иллюстрированная энциклопедия французского романтического театра в XIX веке».

– Послушайте меня, Ариана. Мы знаем, что Анаис Обер бежала из Парижа в 1826 году. По какой, черт возьми, причине? Несчастная любовь? Провал в театре? Вы наверняка пошарили в интернете, не так ли? И ничего не нашли, ровным счетом ничего! А я потратил годы, искал в архивах, в редких изданиях, в памяти старых историков. Ваша находка подтверждает все мои выводы. Самую безумную из моих гипотез.

Александр подозрительно косится на чучело библиотекарши и понижает голос, напуганный собственной эйфорией.

– В письме, которое вы нашли, Меленг упоминает какую-то Эми Робсарт.

– Да, речь идет о пьесе, написанной шурином Гюго, Полем Фуше.

У Александра вырывается презрительный смешок.

– Ничего подобного! Никогда не довольствуйтесь сведениями из интернета. На самом деле Виктор Гюго в девятнадцать лет создал три акта пьесы «Эми Робсарт» в соавторстве с неким Суме, который должен был дописать еще два. Этот самый Суме нашел материал, предложенный никому не известным Гюго, скверным: юный автор, по его мнению, недопустимым образом смешал трагедию с комедией. Было это в 1822 году, и текст остался лежать в ящике стола. Через шесть лет шурин Гюго Поль Фуше попросил родственника «отдать» ему раннюю пьесу, которую писатель собирался сжечь. Тот согласился. И напрасно! Первое и единственное представление обернулось колоссальным фиаско для Поля Фуше… а рикошетом досталось и Виктору Гюго. Только в 1889 году, через четыре года после смерти Гюго, пьеса снова увидела свет рампы… Думаю, вы догадываетесь, что на этот раз все критики превозносили ее как подлинный шедевр!

Я сбрасываю пальто на ближайший стул. Он меня утомил. Я, пожалуй, предпочту полуголого Александра-серфингиста Александру-эрудиту, равнодушному к остаткам моих женских чар.

– Хорошо, понятно. Но где же связь с Вёль-ле-Роз?

Александр придвигает ко мне «Иллюстрированную энциклопедию французского романтического театра в XIX веке», переворачивает страницы и находит главу, посвященную «Эми Робсарт».

– Красиво, да? Костюмы как-никак рисовал Эжен Делакруа. Уже нечто! Но посмотрите вот сюда!

Видите, кто играл Эми Робсарт в том единственном представлении?

Пробегаю список действующих лиц и исполнителей.

Эми Робсарт – Анаис Обер.

Боже мой!

– Подождите, дальше еще интереснее. – Александр крепко сжимает мою руку. – Перейдем к пьесе «Король забавляется». Это 1832 год. Второй болезненный провал Гюго в театре. И на сей раз под собственным именем!

Я перебиваю Александра:

– Об этом я читала в интернете. Пьеса была плохая. Единственное представление. Освистана!

Александр негодует.

– «Король забавляется» – плохая пьеса?! Да, вы правы, она была сыграна всего раз, но известно ли вам, что двадцать лет спустя Верди написал по ее мотивам оперу? «Риголетто»! Одну из самых знаменитых опер в мире. На самом деле, провал пьесы объясняется двумя причинами. Всего двумя.

– Какими же? – спрашиваю я, как прилежная ученица.

– Первая причина политическая. Герой пьесы и оперы – злобный шут, открыто насмехающийся над монархией.