– Понятно. Как правило, доктор Касвелл, отправители оскорбительной корреспонденции указывают название своей организации. Жаждут публичной огласки. Не было ли каких-то намеков?

– Нет. – Лайам снова прибег к односложным ответам.

– Штемпели?

– Не помню. По-моему, лондонские.

– Что-нибудь необычное на конвертах?

– Нет. Я получаю кучу писем из Лондона.

– А что именно говорилось в анонимках?

Столкнувшись с необходимостью выкладывать подробности, Лайам заговорил с подлинным чувством, в отличие от обычного раздражения. Голос задрожал.

– В них содержались глупые инсинуации по поводу книги. Невежественные и хамские критические нападки! – Он буквально выплевывал слова.

– Какой книги? – допытывался Маркби.

Возможно сожалея, что выдал смертельную обиду, Лайам глухо пояснил:

– В настоящее время я привожу в порядок свои научные записи, готовлю к публикации. Полагаю, мой труд будет иметь большое значение, внесет вклад в мировую науку. Простите, если звучит хвастливо, но так оно и есть. – Бородатое лицо скривилось в ухмылке. – В деревне думают, будто я роман пишу!

Маркби сцепил пальцы и уткнулся в них подбородком.

– Многие знают о книге? Известно ли вам о каких-либо возражениях представителей научных кругов против вашей работы? Я слышал, академическое соперничество возбуждает сильные страсти.

– Если подозреваете, будто кто-то из коллег шлет мне из зависти идиотские письма и бомбы в посылках, забудьте! – выкрикнул Лайам, но, заметив страдальческое выражение на лице жены, заговорил спокойнее: – Послушайте, суперинтендент, я не хочу быть невежливым, но эта бомба – последняя капля. Что мне делать? Забаррикадироваться, законопатить каждую щелку? Не принимать почту, чтобы не взорвалась? Совсем спрятаться, сменить имя и фамилию? Разумеется, нет. Это просто смешно. Остается игнорировать. Вот все, на что я способен.

– К несчастью, доктор Касвелл, бомбу в посылке не проигнорируешь.

– Это ненормальные! – крикнул Лайам. – Я не стану поощрять их деяния, уделяя им серьезное внимание!

Заявление было встречено молчанием. Через некоторое время Маркби сказал:

– А я, как офицер полиции, обязан уделить серьезное внимание. Поймите, хотя большинство подобных посылок рассчитано только на устрашение получателя, в определенных обстоятельствах, безусловно, может произойти убийство.

Салли Касвелл охнула и шепнула:

– Какой ужас… Мередит обхватила ее за плечи, скорчила гримасу Алану.

Он взглянул ей в глаза.

– Извините, что я испугал миссис Касвелл, но вы, доктор… – он снова перевел взгляд на Лайама, – не должны проявлять легкомыслие.

Лайам покраснел.

– Я и не проявляю. Просто ничего не могу поделать. А вы? – Он бросил на собеседника пламенный взгляд.

– Постараемся. – Маркби оглядел комнату. – Как считаете, что еще может служить причиной, кроме вашей научно-исследовательской деятельности? У вас есть враги? Были когда-нибудь, даже в далеком прошлом?

– Местные жители не сильно нас любят, – с грустью призналась Салли. – Не знаю почему. Не скажу, что мы здесь особенно счастливы. Очень жалко. Мне нравится этот коттедж.

– Необходимо время, чтобы вас приняли в маленькое сообщество, – сочувственно заметил Маркби. – Надо осторожно налаживать связи. Постепенно завяжутся.

– Только не со стариком Бодикотом, – вставил Лайам. – Он живет в соседнем доме. – Палец ткнул в окно. – Мстительный старый хрен! Пускает своих коз в наш сад.

– Не специально, Лайам! – возразила жена. – Они проедают живую изгородь.

– Разве нельзя держать их на длинных веревках? Или поставить проволочную ограду? Он просто не чешется. Я предупредил, и серьезно, что в следующий раз обращусь к своему адвокату.