– А как же! Желтенького цвету будет.

– Положи мне на стол. Так, дальше. Гипнолог вытащил из подсознания Алекса образ пестрой, многоцветной ящерицы, и, судя по всему, речь идёт не конкретно о рептилии, а о неком символе, возможно, эмблеме. Гера, посмотри в интернете, что можно найти по данному вопросу. Браслет-фенечку тоже имей в виду. Как закончишь, сходи в ближайший салон связи, купи мобильник и сим-карту – пусть у Алекса будет телефон на всякий случай.

Герман кивнул и включил свой компьютер.

– Остальные пока занимайтесь своими делами, если они у вас есть, а я – в кабинете, начну вести записи по нашему новому делу.

– Ничего, если телевизор включим? – спросила Алевтина.

– Включайте.

На стене заработала плазменная панель, а за директором закрылась дверь кабинета.

Только Феликс достал телефон, чтобы положить его на стол, как аппарат зазвонил в руке. Это был капитан Мухин.

– Слушаю, Дима.

– Феликс, здорово. Посмотрел по картотеке – не поступало пока заявления о розыске твоего парня, но буду дальше отслеживать. Если в течение месяца не поступит, веди его на передачу «Жди меня, и я найдусь», или как она там называется. Еще по соцсетям можно развесить объявления с фотографиями.

– А что с вокзальными камерами наблюдения?

– Сегодня собирался поискать, через кого бы получить доступ. Собирался-собирался, но не собрался – в отделе завалили работой, еще ремонт этот, звереем уже от него. ЛейтенантПестимеев где-то форму краской извозил, пытались каким-то растворителем оттереть, да только угорели с ним оба, теперь головы раскалываются, тошнит, как с похмеля. Завтра прям с утра займусь. Ты не переживай – информация с камер всё равно целый месяц хранится. Слушай, Феликс, а ты уверен, что не нужно привести парня к нам в отделение и оформить как положено?

– Уверен. Справляемся пока своими силами, да и нет в этом деле ничего криминального и полиции интересного, – ответил Феликс, глядя на сейф, где лежала сумка с пятью миллионами. – Пока всё идет по плану.

– По фотографиям вроде не маргинал, нормальный парень. С таблетками, что ли, в ночном клубе перебрал?

– Не похоже.

– Если на поезде приехал, может, в вагоне чем-то опоили? Вот говоришь народу, говоришь: не пейте с кем попало, и всё равно как об стенку горох. То на вокзалах с первым встречным клофелина разопьют, то апельсинов отравленных с таксистами нажрутся – ничему жизнь не учит. Слушай, а где вы вообще взяли этого парня, как он к вам попал?

– Дим, давай не будем обсуждать по телефону дела нашего агентства? Увидимся – поговорим. И попейте молока с лейтенантом Пестимеевым, хорошо от отравления ацетоном помогает.

– А… да, попьем. Ладно, пошел я работать, позвоню, как новости будут.

– Успехов.

Положив телефон на стол, Феликс расстегнул пиджак, подошел к окну и посмотрел во двор. Метель стихала, превращаясь в плотную завесу снегопада, сквозь которую едва просматривались силуэты деревьев и кустарник вдоль забора. Декабрь обещался быть морозным, солнечным и снежным. Перед глазами Феликса промелькнуло уже несчетное количество декабрей, и порой они казались абсолютно одинаковыми.

Раздался звук, словно некто поскрёбся когтями о дверь.

– Заходи, Никанор, – сказал он, не оборачиваясь.

В кабинет вошел старик-секретарь, в руках он держал пластиковую папку кислотно-желтого цвета.

– Вот, пожалте. – Никанор положил папку на стол. Феликс подошел и посмотрел на бумажный квадрат на обложке. Крупными буквами на нём была выведена надпись: «Дело № 4. Алекс и амнезия».

– «Старик и море», – вздохнул Феликс. – Зачем ты делам названия придумываешь? Разве не достаточно просто нумерации?