– Да, – нарочито театрально развел он руками, – случается и такое. Это парень, совсем мальчик, у него амнезия, не помнит кто он и откуда. Теперь будет жить по соседству, пока не выясним, что с ним случилось и где его дом.

– Ах, бедный! – всплеснул лапками Дон Вито. – Какое несчастье!

– Чего в больницу не отправил? – недовольно каркнул Паблито. – Зачем всех больных под бок себе тащить?

– Совершенно забыл спросить твоего мнения, прежде чем решил, как поступить. Как же это я так сплоховал?

Перешагнув через сидящих на пороге собеседников, Феликс отправился принимать душ. Когда он вышел из ванной, за дверью его поджидали всё те же с новым вопросом:

– Почему ты не носишь ту чудную синюю пижаму, которую мы тебе подарили?

– Разве я не должен был надеть её ровно один раз, чтобы вы порадовались и успокоились?

– Разумеется, нет! Это же… это же многоразовый подарок!

Шумно выдохнув, Феликс молча пошел на кухню, решив выпить свой заменитель до того, как о себе напомнит голод.

Он успел слить в бокал молоко второго кокосового ореха, когда явились крыс с вороном.

– Вы меня основательно утомили, – произнес Феликс, обращаясь к третьему ореху. – Может, достаточно на сегодня?

– А мы что? Мы – ничего! – закаркал Паблито. – Там просто в дверь стучат!

– Стучат? – Феликс обернулся и посмотрел в дверной проём.

– Да, – закивал крыс, – тихонечко так, робко.

Отложив кокосовый орех, Феликс пошел в прихожую. Открыв дверь, он увидел Алекса в спортивных штанах, белой футболке и тапочках.

– Прошу прощения за беспокойство, – смущенно произнес он, – но не могли бы вы… Не знаю, как сказать….

– Скажи, как есть. Что нужно?

– Это, конечно, совершенно глупо звучит, но не могли бы вы посидеть со мной, пока не засну? Только свет выключу, глаза закрою, как накрывает какой-то липкий страх.

– Свет не обязательно выключать.

– Пробовал. Всё равно накрывает.

– Хорошо, идём.

Взяв ключи, Феликс захлопнул дверь и пошел в соседнюю квартиру.

В какой-то из комнат Алекс нашел старую настольную лампу на гибкой металлической ножке и приспособил её вместо ночника, поставив на прикроватную тумбочку. Как был в спортивных штанах и футболке, он забрался в кровать под одеяло, лёг на спину и уставился в потолок на трехрожковую люстру с гранёными плафонами. Феликс принес из кухни стул и поставил рядом с кроватью. Присев, он откинулся на спинку, вытягивая ноги.

– Хочешь сказку тебе расскажу?

– Не надо, – слабо улыбнулся парень, продолжая смотреть в потолок. – Странно себя тут чувствую, в этой брошенной квартире.

– Она не брошенная, она проданная.

– Да, но пока выглядит как брошенная, словно хозяева бежали отсюда в спешке и всё побросали. Много вещей осталось, мне как-то неловко их трогать, будто за ними еще могут вернуться.

– Не бери в голову, ты здесь временно. И завтра тут всё приберут.

Не меняя позы, Алекс покосился на Феликса. Железный плафон лампы был опущен вниз, отчего желтый свет растекался по тумбочке и полу, оставляя комнату в зыбком полумраке. На миг парню показалось, что четкий, будто вырезанный из мрамора профиль, кисти рук, выглядывающие из черных рукавов халата, светятся едва различимым лунным сиянием. Но стоило пару раз моргнуть – и наваждение рассеялось.

– Феликс, у вас есть семья?

– Нет, я живу один.

– Почему так? Простите, что спрашиваю, это, конечно же, не моё дело…

– Ничего страшного, это не болезненная для меня тема. Я выбрал такую жизнь, она мне нравится. Меня никогда не тянуло заводить семью, просто не тянуло.

– Я тоже, наверное, хотел бы жить один. – Алекс снова уставился на люстру, рассматривая, как поблескивают стеклянные грани плафонов. – Может, я и живу один. Или у меня есть жена или девушка…