– Ты боишься вонючих рыбаков?

– Я боюсь того, что нас обманули. С крепостью этой вон как вышло. Как бы и с остальным не получилось так же…

А тем временем в Орешке гарнизон был охвачен суетой.

Выделив часть бойцов, они сделали вылазку на прибрежную полосу, дабы собрать трофеи и взять пленных. Очень хотелось хоть как-то прояснить ситуацию.

Флаг вон шведский, а балакают на немецком. В гарнизоне хватало тех, кто разумел и шведский язык, и германский. Торговлишка ведь велась в Новгороде и с теми, и с другими. Вот и хотелось понять – кто же это тут очутился.

Ну и что-то с трупами нужно делать. Хоть в лодки грузи да в реку выбрасывай на стремнине. Дабы не воняли под стеной. Но это уже по ситуации. Враг вроде бы отошел, но все равно оставался в прямой видимости. Явно что-то затевая.

Самым же главным стало то, что воевода сумел отправить в Новгород голубя с известием о подходе армии. Короткое, но нервное. И оно понятно, так как запасов в крепости имелось немного, из-за чего служилые почти каждый день рыбалкой промышляли. Если же их вот так плотно зажмут, то беда. Совсем беда. Месяц, край – два, Орешек простоит, а потом все. Жрать нечего будет.

«Излишки» он списывал на «крысы пожрали» и прочие неприятности, на деле же продавая эти запасы жителем окрестным. С зерном и прочим ведь в этих краях сложности наблюдались.

Самоубийцей, понятно, он не был. Нет. Он всегда имел некоторые резервы на случай перебоев. И держал в уме аварийные способы найти пропитание для гарнизона. Но в мирное время. О войне же он и не помышлял. Орешек никто на полном серьезе давно уже не пытался осаждать. Даже во время последней войны. А тут – поздняя осень. Никто в это время кампаний не проводит обычно. И риска в понимании воеводы не имелось от слова вообще. Тем более что он ожидал со дня на день новую поставку из Новгорода. Просто шведы, или кого там черт принес, успели чуть-чуть раньше. Опередив караван. И, судя по всему, его тоже захватят.

Совокупно эти факторы создавали для крепости крайне неприятную ситуацию. До весны продержаться не выйдет. А зимой уходить – опасное занятие. Коней-то нет. А на своих двоих до Ладоги по снегу идти – удовольствия мало. Скорее всего, сгинет весь гарнизон, нежели уйдет. Караван же с запасами продовольствия на зиму, скорее всего, к ним не прорвется. И что делать? Воевода лихорадочно соображал, но голову чем дальше, тем больше посещали только панические мысли…

Командиры отрядов наемников, которые изменили Сулейману, тихо переговаривались, обсуждая перспективы предстоящей аудиенции. Андрей их впервые с того момента приглашал. Переправил на азиатский берег с помощью кораблей Мальтийского ордена. Держал так какое-то время, словно бы забыв об их существовании. И вот теперь решил что-то прояснить.

Гул от их болтовни стоял довольно громкий. Казалось, что они все не пытаются вполголоса вести беседы, а кричат друг на друга. Особенность акустики помещения, в которое их пригласили целенаправленно. Так что Андрей не спешил, а, находясь в соседнем помещении, внимательно прислушивался, пытаясь уловить их настроения.

Ситуация этих вояк получалась довольно сложной и неоднозначной. Да, их никто не нанимал для сражения с крестоносцами. И вписываться в это сражение они, согласно букве контракта, не были обязаны. Технически их нанимали для борьбы с разбойниками в Румелии. Но на уровне личных договоренностей было достигнуто понимание и готовность наемников сойтись с теми же отрядами австрийских Габсбургов или венгерских феодалов, то есть с христианами. И принципиальной разницы между ними и войском Андрея Палеолога в сущности не имелось. Габсбурги ведь тоже Крестовый поход объявили. И об этих договоренностях знали многие. В первую очередь монархи, позволившие нанимать наемников в своих владениях.