А дела полезные.

Очень полезные дела…

И их требовалось отложить, уступая более приоритетной фигне…

Он ведь с иноземными купцами возился и с их товарами. С испанскими да английскими. Отбирая для полка то, что нужно из всего этого великолепия. Но отбирая по критериям совершенно не типичным для эпохи. Вот, например, аркебузы. Что в них особенного? А поди ж ты. Андрей требовал, чтобы они все были одного калибра. И хотя бы примерно одной длины ствола. Но с длинной ладно, можно и подрезать. А вот пули всем должны были подходить одинаковые.

В принципе, логичное требование. Для современного человека. В XVI веке оно казалось если не абсурдным, то странным. Во всяком случае, в Западной Европе. Каждый боец очень часто покупал оружие себе сам. Так что мастера старались сделать свое оружие особенным, чтобы угодить разнообразному спросу. Да и такого понятия, как «стандарт», попросту не бытовало.

Без всякого сомнения, испанские аркебузы были изготовлены не в пример лучше местных, отечественных[10]. Настолько, что даже невооруженным глазом это было видно и не вызывало сомнений. Их ствол при том же калибре оказывался существенно легче и крепче. Проблема была в том, что калибр этот у них плясал в довольно широком диапазоне, из-за чего Андрею с помощниками сначала пришлось обмерить все «стволы». Потом, опираясь на записи, выделить самый частотный калибр. И уже под него отбирать себе в полк аркебузы, тщательно осматривая ствол.

– Зачем сие? – поинтересовался Царь, наблюдавший за процессом выбора.

– Чтобы не каждый себе лил пули на привале, а специально обученный человек при полку. И не тяп-ляп, а добротно да аккуратно. Если же и пули добрые, и стволы одинаковые, и заряды схожие, то на залпе пули кучно полетят и толку от них окажется много больше.

– В Европе никто так не делает, – заметил Ченслор, который также наблюдал за непонятным делом.

– Тем хуже для Европы, – пожал плечами Андрей.

– Но почему? – удивился Анри.

– Потому что она еще не доросла до уровня, потребного для принятия наследия Рима. Не в виде скульптур и художеств, а в плане рационального мышления…

Андрей ответил слишком раздраженно, поэтому ни Ченслор, ни Анри, и никто иной не стал развивать разговор. И воевода смог вернуться к сложным и кропотливым делам по сортировке и оценке многочисленных образцов огнестрельного оружия. Там ведь не только аркебузы имелись, но и мушкеты, и пистолеты, и гаковницы. Причем аркебузы с пистолетами имелись как с фитильными, так и с колесцовыми замками. К удивлению Андрея, нашлись даже несколько поделок с ранними кремневыми замками. Разными, само собой.

Совокупно – свыше пяти тысяч образцов!

Бо́льшую часть привезли испанцы, но и англичане постарались. И из всего этого разнообразия воевода с огромным трудом отобрал четыреста двадцать одну фитильную аркебузу, сорок восемь мушкетов, тридцать семь аркебуз колесцовых, сто девять пистолетов рейтарских и восемнадцать гаковниц фитильных. Взял бы больше, да увы… не получалось. Слишком большой разнобой. Причем аркебузы колесцовые забрал все из-за замков в паре с обычными аркебузами, чтобы стволы им поменять под общий стандартный калибр.

– Вот как-то так… – тяжело вздохнув, подытожил он, осматривая это отобранное богатство, разложенное перед ним.

– Доволен? – поинтересовался Царь.

– Весьма доволен. Жаль только с этим барахлом еще работы немало предстоит.

– Работы? Какой работы?

– Им все дерево нужно переделать. Стволы к единой длине привести. Замки поправить так, чтобы были одинаковые. Во всяком случае, фитильные. Ну и так далее. Но то дела не сложные. Справимся, мню, Божьей помощью.