Чем они реально могли помочь?

Прежде всего поиском людей, потому что провинции и служилые полки, стоящие севернее Оки, испытывали достаточно серьёзные трудности хозяйственного плана. Земля уже поделена. И крестьяне на ней имеются в хоть каком-то количестве. Да вот беда – помещикам всё одно не хватает прибытка. Сильно не хватает. Посему крестьяне, измученные постоянным грабежом и голодом, бегут на юг. Кто в разбойный люд, а кто и просто землю пахать. Рисков сильно больше. Но там, севернее, уже ни вздохнуть, ни пёрнуть из-за тягла, превышающего все разумные пределы. Что, в свою очередь, плодит и прослойку эрзац-помещиков, которые не вёрстаны на службу в силу того, что им не достаёт ресурсов даже для минимального снаряжения. Или они не в состоянии на неё заступить по той же причине. В том числе и будучи безземельными. В дальнейшем, в ходе Ливонской войны, именно они какое-то время будут выступать в роли необученного резерва. Но сейчас они просто висели в воздухе, находясь в неопределённом положении. И вполне охотно шли в послужильцы. Всё лучше, чем слоняться, промышлять разбоем и фактически объедать родичей.

Вот их Андрей и хотел подтянуть. Необязательно из Коломны. Там рядом городов хватало. Да и связи кое-какие у родичей имелись, как и мотивация. Ведь, по сути, они таким образом отрабатывали бы свои новые доспехи. Не говоря уже о том, что связи с таким деятельным родичем глупо не поддерживать, ибо это может оказаться очень полезно. Как непосредственно в виде прямой материальной выгоды, так и косвенно, через подъём репутации и статуса семьи.

Кроме того, Андрея очень интересовала возможность пощупать рынок Москвы и постараться сманить оттуда молодых, амбициозных и непонятых ремесленников. Да и не только их…

В то же самое время отец Себастьян, развив скорость похлеще отца Федора из кинофильма «Двенадцати стульев», добрался до столицы Великого княжества Литовского. До славного города Вильно, известного также как Вильна или Вильня в русской традиции тех лет.

– Там прибыл… – начал шептать что-то на ухо Станиславу Гозию тихонько подошедший слуга.

– Что ты там бормочешь? – поинтересовался Король. – Говори громче!

– Виноват, Ваше Величество, – ответил слуга и чуть испуганно скосился на священника. Тот кивнул. И он продолжил: – Прибыл отец Себастьян, который сказывает, будто его отсылали по особым поручениям. Вида уставшего и неопрятного. Принять просит.

– Ну так зови.

Станислав Гозий немного скривился, желая поначалу самолично расспросить своего агента. Но интерес монарха и присутствующей в зале свиты с гостями требовалось удовлетворить.

Отец Себастьян вошёл, в полной мере отвечая словам «неопрятный» и «уставший». Он спал с лица. Под глазами у него виднелись круги от недосыпа. Выглядел же он так, словно проскакал верхом от Москвы до Вильно, не слезая с коня.

– Твои новости так важны? – чуть поморщившись, поинтересовался Сигизмунд II Август.

– Да, Ваше Величество.

– И чем же?

– Вы направили меня в Тулу, чтобы я узнал, верны ли слухи.

– И что же? Ты узнал это?

– Да, Ваше Величество, – торжественно произнёс отец Себастьян и, вскинув подбородок, после небольшой паузы добавил: – Они верны.

– ЧТО?! – ахнул Станислав Гозий.

А вслед за ним поднялся шум и гам в зале, полном уважаемых магнатов, аристократов поменьше, священников и прочих. «Немыслимо!», «Это вздор!», «Невозможно!» – доносилось из каждого угла. Наконец Король поднял руку, призывая к тишине.

– Ты же понимаешь, что это ересь? – чуть наклонившись вперёд, спросил правитель Польши и Литвы.