А у меня уже к горлу подкатывала тошнота, стоило представить, что завтрак готовили в этих условиях.

- Почему кругом такая грязь? – с трудом произнесла я, чувствуя, как от жары пылают щеки.

- Так кухня ведь, барышня! – кухарка удивленно хлопнула глазами, вытирая руки о юбку. – Жир да сажа…

- Ты что мне голову морочишь? – я так посмотрела на нее, что она даже попятилась. – Чтобы завтра здесь все было чисто! Печь побелить! Столы поскоблить! Посуду почистить, а тряпки выстирать! Я лично проверю!

- Паутину убрать, окна помыть, - добавила Таня и, постучав ногой по липким полам, добавила: - Полы тоже не забудь. К ним же туфли прилипают!

Кухарка вдруг скривилась и громко завыла, прижимая к лицу одну из грязных тряпок.

- Как же я сама-то управлюсь?! Это ж неделю мыть-не перемыть! Смилуйтесь, хозяюшки!

- Да вот же у тебя помощница есть, - я кивнула на девочку лет пятнадцати, которая с любопытством выглядывала из соседней комнаты. – Пусть посуду почистит.

- Марфушка, что ли? – женщина сразу перестала плакать, с умилением глядя на щекастую Марфушу. – Так мала она еще! Рано ей еще заботами бабьими жить!

Девочка слушала нас с безразличным лицом, периодически откусывая от румяного кренделя. Ее румяные щеки двигались туда-сюда, а глаза блаженно щурились.

- А живет дитятко где? С какого стола ест? – Таня никогда ни с кем не церемонилась и сейчас не собиралась.

- Здесь живет… со мной… - кухарка видимо почувствовала неладное. – Марфуша доченька моя. Кровинушка единственная. У Бога вымоленная!

- Значит, ничего с ней не случится, если станет матери на кухне помогать, - подруга была непреклонна. – За свои труды, кровинушка будет жалованье получать.

Молчавшая до этого нянюшка вдруг выступила вперед и грозно сказала:

- Знаешь что, Евдокия, а ведь хозяйки правы! Чего это она у тебя под юбкой до сих пор сидит? Пора бы уже и за работу браться! Ишь, щеки какие наела, поди и платок не удержит!

- Аглая ты-то… - хотела было возмутиться кухарка, но она не позволила ей.

- Цыц! – нянюшка пригрозила ей пальцем. – Цыц, окаянная!

Кухарка притихла, а потом сказала, опустив глаза:

- Все сделаем, барышни. Не извольте волноваться.

А в роль барышень мы вживались со скоростью локомотива, оставалось только надеяться, что он не пойдет под откос. Кто-то, когда-то сказал: «Чтобы изменить текущую ситуацию, необходимо принять ее такой, какая она есть, без самообмана и иллюзий». Я старалась, как могла, потому что знала: если начну думать, то сойду с ума.

Вернувшись в дом, мы поднялись к себе, сделав вид, что хотим отдохнуть. Но нам просто хотелось обсудить все, что успели увидеть.

- Да здесь работы непочатый край! – возбужденно заговорила Таня, поудобнее устроившись на кровати. – Даже не знаю, с чего начинать!

- А если мы обратно вернемся? – предположила я, хотя сама в это почти не верила. – Зачем тогда здесь порядки наводить?

- Если. А если нет? – подруга глубоко вдохнула, рассматривая свои руки. – Не жить же в таком ужасе? Мое предложение такое: сами работать будем, а не только слугами командовать. Да и не смогу я, чтобы сидеть без дела. Безделье – мать всего порока.

- Тебе не кажется, что это будет странно выглядеть? – я сомневалась, что окружающие нас люди поймут такое неожиданное рвение у избалованных девиц. – Мы ведь барышни, а не крестьянки!

- И что? Кто нас тут видит? – взгляд Тани стал мечтательным. – Хозяйство наладим, порядок наведем… Ты у нас кто? Правильно, технолог производства и переработки сельскохозяйственной продукции. Вот и займешься по своему профилю. Внесение рекомендаций по улучшению условий содержания и питания животных, удобрения растительных культур и экономичности процессов, планирование посевной программы, внесение предложений относительно обновления ассортимента выращиваемых культур… Представляешь, каких дел здесь наворотить можно? Экология шикарная! Почва чистая, без нитратов! Рай!