Вздохнув, тянет ее к себе на колени.

– Ш-ш-ш, котенок. Иди сюда.

Она поддается. Неловко сжимает его бедра коленями и столь же скованно замирает в этом положение.

Рагнарин смеется. Кажется, рядом с ней привык не сдерживать этот порыв.

– Выдохни, Янка, – словно невзначай, заправляет пряди волос ей за уши. Оставляет на переносице легкий поцелуй. И втолковывает, будто ребенку, тихим настойчивым голосом: – Это всего лишь постановка. Не реальность.

– Они прыгнули?

– Какая разница? Дыши.

Дышит.

– Медленно. Глубоко. До конца. Не бросай. Тяни до полноты.

Яна следует советам, повторяя его показательные вдохи и выдохи. И все равно не успокаивается, продолжая между терапией допытываться:

– Они прыгнули?

– Не знаю.

– Знаешь. Мамочки… Денисочка… Они прыгнули… Прыгнули же?

– Мать твою, Янка, я запрещаю тебе смотреть телевизор, – так же тихо, но уже тверже произносит Рагнарин.

– Просто скажи, и закончим. Прыгнули, да?

– Да.

Зная Янку, готов к настоящей истерике, но она лишь зажимает ладонью рот. Сидит так несколько секунду, даже не мигая. А потом, шумно выдохнув, льнет к Денису грудью.

 – Обними меня. Обними, Денисочка…

И он, конечно, обнимает.

Нашептывает какую-то ерунду, гладит по спине, поощряя и нахваливая необходимую для полноценного восстановления дыхания неподвижность.

– Янка, Янка… С тобой даже просмотр занудного киновыброса незабываем, – замечает он чуть погодя. – Больше никаких драм, слышишь? Лучше политику. Там хоть можно посмеяться.

– Какой циничный и черствый ты человек, Рагнарин, – возмущается девушка с коротким смешком. – Невыносимый.

Дергается, ощущая, как его руки пробираются под широкую кофту и, обжигая кожу, проходятся по спине до самого затылка.

– Бл*дь…

– Что?

– Почему ты без белья, Яна?

– Не успела. Думала, еще переоденусь. Но ты приехал чуть раньше и забрал меня в домашнем.

– Занятно.

А у Шахиной, кажется, даже сердце не бьется. Мобилизуется спустя несколько оборванных секунд, на первых же ударах пугая своей силой.

Взволнованно выдыхая, она будто бы только сейчас осмысливает интимное положение, в котором они с Рагнариным находятся. Тело отзывается, сходу переключаясь в какой-то автономный, абсолютно неподвластный ей режим. Кожу прошивает колкими мурашками. А следом охватывает жаром. В голову ударяет кровь. Грудь разбивает столь бурными эмоциями, что дух захватывает, словно на чертовом колесе.

Сдавленно вдыхая теплое дыхание Дениса, гадает, когда он ее поцелует. И вроде как боится новой бури эмоций. Неосознанно смеживает веки.

– Не шугайся, котенок. Меня не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Никогда. Веришь?

Нуждается в том, чтобы верила. Это очевидно даже для Яны.

– Да, конечно, – убеждает без каких-либо сомнений. – Я не боюсь, Денис. Просто… А ты сделай так, чтобы я расслабилась, – отстраняясь, смотрит с привычным лукавством и необдуманной провокацией.

Видит в глазах Рагнарина ответ. Он так же незамедлительно принимает ее предложение. Немного резко срывается вперед, прикасаясь, наконец, губами к ее губам. Надавливая ладонями на лопатки, притискивает к себе вплотную. Янка, уже инстинктивно отвечая на поцелуй, поддается, съезжая по его бедрам к паху. Готовится к тому, что может ощутить при таком откровенном контакте. Хочет, чтобы в этот раз ни дрожь, ни нелепые возгласы не выдали реакции тела. Только где там? Какая подготовка? Натыкаясь промежностью на твердость эрекции, содрогается всем телом и протяжно мычит Денису в рот. Ее словно огненной волной бьет. Прошивает через лоно по животу до самой груди. А там, разливаясь по мышцам горячим теплом, толкается еще выше. Горло забивает, и с губ срывается новый откровенный стон.