Терзания совести ослабевают. Она добросовестно работает над материалами, которые им дали на самостоятельную обработку, и старается не зацикливаться на том, что изначально привело ее в языковую школу.

Но уже в пятницу они с Ксенией вместо занятий по русскому посещают запланированный концерт. Первые полчаса Шахину обуревает глубокий моральный шок. Группа «Ленинград» подрывает и смешивает все ее мысли. Оказывается, она действительно слабо владеет русским языком. Попеременно краснея и бледнея, вслушивается в производные скабрезных слов, не замечая того, что в какой-то момент начинает заряжаться чумовой энергетикой исполнителей.

– Вот это да… Такая мощь от них прет! Они сами кайфуют от того, что делают, – восторженно кричит Шахина приплясывающей в наэлектризованной разношерстной толпе подруге. – Солистка – просто петарда!

– Да!

– А что означает это слово?

– Какое?

– Ну, это… По*бень?

– А-а-а, – заливисто смеется Ксенечка. – Дребедень, ерунда, фигня...

– Слушай, ну это же лучше всяких курсов, – на выдохе кричит Янка.

– А я говорила!

Вместе хохочут. Танцуют и подпевают.

– Как же, должно быть, офигенно – стоять там! – кричит Янка подруге, не особо заботясь, разбирает ли та в шуме ударных нот смысл сказанного. Эти слова просто выходят из нее на пике воодушевления. – Сцена. Свет софитов. Внимание и эмоции такого количества людей! Потрясающе!

На кураже эмоций после концерта набивает Рагнарину сообщение.

Яна Шахина: Все идет по плану[1]!

Он ничего не отвечает, хотя прочитывает сообщение в течение минуты. А еще через пять – перезванивает.

– Ты где?

– Я???

– Да, где ты находишься?

– Мы с Ксенечкой по набережной гуляем.

– Значит, вопрос с отцом решен?

– Да.

Не успевает Шахина мысленно укорить себя за изворотливость, как Рагнарин информирует:

– Жди. Сейчас приеду за тобой.

Едва до нее доходит смысл сказанного, вопит, не сдерживая радости.

– Ты в Москве? Москве? Москве?

– Полтора часа назад приземлился. Не хотел тебя беспокоить. Думал, спишь уже.

– Вау-вау-вау! Мой Денисочка вернулся, – последнее Яна уже не ему, а подруге своей вещает.

Высота ее голоса заметно снижается, но звучит все равно достаточно громко, чтобы он услышал и инстинктивно задержал дыхание. Ни одна из его многочисленных бывших не называла Рагнарина подобным образом. Никому из них не хватало смелости, вот так вот в открытую присвоить его себе.

Не ища себе малодушных оправданий, решает, что смелость Янки вызывает у него уже не простое уважение, а определенное и вполне осознанное восхищение. И то, что именно она сказала… Это ему, как ни странно, тоже доставляет удовольствие.

– Как ты меня найдешь? – прерывисто шумит в динамике.

– Сбрось мне «точку» геолокации.

– Ок. Сейчас. Да… Тогда я отключаюсь? И жду?

– Да. Давай. Я выхожу из дома.

[1] Отсылка к песне «Кабриолет» гр. «Ленинград».

14. 14

Никак не приноровиться к тому, что каждая новая встреча с Шахиной открывает внутри него новые территории, которые раньше за ненадобностью скрывались в темноте. Нервные окончания оголяются и искрят. Внутренности сотрясают поразительно мощные незнакомые ощущения. И все это происходит за ничтожную десятку секунд, пока Янка с радостным смехом мчится к нему навстречу.

– Денис!

Обнимая, прижимается лицом к его шее. Нежно трогает губами кожу. Не целует, но этого бесхитростного контакта хватает, чтобы пробить тело Рагнарина током. Планомерно выдыхая, он зарывается лицом в ее неукротимые пышные волосы. Вдыхая, заполняет легкие запахом, который по столь же невероятным причинам уже стал для него странным афродизиаком. Прожил двадцать восемь лет и не подозревал, что подобные ощущения в принципе возможны.