Но здесь!

Это просто невероятно. Как можно, что-то успеть сделать, если большая часть времени уходит на дорогу.

Словно поняв, о чём я думаю, Ксения Леонидовна улыбнулась и, повернув ко мне голову, заговорила.

— Я сегодня на машине, чтобы тебе показать немного город. Ты ведь впервые в Москве, не так ли?

— Да, я не была ещё здесь.

— Ну вот. Кстати, имей в виду, что автобусы и маршрутки — это тоже не вариант. Лучше всего ездить на метро.

— Хорошо, спасибо, Ксения Леонидовна, я учту.

— Есения, я вижу, ты девушка простая, ты не обидишься, если я дам тебе небольшой совет?

— Нет, — и более уверенно добавила. — Я даже буду благодарна.

Я уже поняла, что совет будет по поводу моего внешнего вида. Да и действительно одета я не очень хорошо. Тем более для столицы.

— Не одевайся подобным образом в университет. Ты станешь жертвой в своей группе, уж поверь мне на слово, в ней ещё те стервятники обучаются.

— Но у меня нет другой куртки, — опускаю голову вниз. Разговор мне неприятен, но я понимаю, что прислушаться определенно стоит.

Вижу, что и со мной женщине не совсем комфортно. Она пытается подобрать слова, возможно для того, чтобы не обидеть меня.

— А что-то строгое у тебя есть? Или может что-то из классики?

Неловкая ситуация! Кому какое дело до того, как я одета. В моём городе тоже поначалу смеялись надо мной, но прошло не так уж много времени, как им это надоело, смешков и колкостей в мой адрес, стало в разы меньше и даже появились подруги.

— Да, конечно! — отвечаю коротко и очень хочу, чтобы дальнейший разговор на данную тему прекратился.

— Тогда отлично.

— А сменная обувь? — не унимается женщина. — В гардеробе у тебя будет своя кабинка, куртку и эти, кто там они у тебя? — снова глубоко вздыхает. — Ну, безобразие на ногах твоих. Будешь оставлять там.

— Я поняла, спасибо.

Мне было до безумия неловко, я покраснела до корней волос. С собой у меня ещё есть балетки, и они, слава богу, относительно новые.

Не буду же я объяснять постороннему человеку, что мои родители считают — одеваться нужно скромнее! А скромнее, это как раз таки, бесформенные мешки и растянутые кофты, максимально скрывающие всё. Мама считает, что оголяют своё тело только распутные девушки. Хотя я её мнение не разделяю!

Некоторые мои подружки одеваются очень даже нескромно: мини-юбки и топы с глубоким декольте; но при этом я не могу назвать их слишком распущенными, лишнего они всё же себе не позволяют.

До моего нового места жительства мы добрались через добрых два с половиной часа. Ксения Леонидовна передала меня в руки зав. общежитием, попрощалась и скоренько удалилась.

Достаточно строгая женщина, лет сорока пяти, провела для меня небольшую экскурсию. Всё объяснила и показала.

Моя комната была на втором этаже. Небольшая, но очень уютная комната на двух человек. В бежево-персиковых тонах. Одна из кроватей аккуратно застелена, а значит тут кто-то уже проживает. Я разложила свои вещи в угловой шкафчик и застелила постель.

В комнате находилась маленькая импровизированная кухня. В углу стоял низкий стол, чайник, у двери — небольшой холодильник, микроволновая печь.

Не рискнув пользоваться чужим инвентарём, я направилась в общую кухню, где вскипятила себе чайник, достала из сумки оставшийся у меня паштет и хлеб, принялась за завтрак.

Прибрав за собой, решила посмотреть, в чём мне пойти завтра на учёбу, но ещё на стадии разбора сумок я поняла, что мама убрала оттуда мою юбку-карандаш и блузу с открытым горлом, которую подарила мне Наталья.

Эта блузка мне очень нравилась, а мама считала её излишне облегающей и откровенной. Изрядно поломав голову, я остановила свой выбор на классических строгих брюках и просторной клетчатой рубашке. При маме я всегда застёгивала её на все пуговицы, поэтому она казалась строгой.