- В-в-видимо на пограничном посту подслушала, - откликнулся Советник по Благим Делам. -  Там, где взвешивают сердца. Грешники порой бывают весьма несдержанны. 

Чем сильнее отец напирал на дочь, тем сильнее пугались ангелы. Хлопали крыльями, перелетали с места на место, сталкивались и падали без чувств, создавая вокруг себя завихрения из потерянных перьев. Глас Владыки крепчал, а видимость стремительно приближалась к нулю. 
Этим и воспользовалась непокорная Лючия. Она не упустила своего шанса и, сняв туфельки, на цыпочках сбежала по хрустальной лестнице вниз, и вскоре длинный подол ее белого платья смахнул пыль с Порога. 

Отец же, думая, что дочь продолжает рыдать, уткнувшись в подушки, сыпал угрозами, да такими страшными, что, услышь она их, точно забыла бы о всяком романтическом бреде.
- Если уйдешь на Ту Сторону, ни один ангел не придет к тебе на помощь! Забудь о Хранителях,  ты останешься одна, совершенно одна! – потрясал он указующим перстом.
- На любовь принца надеешься? Ха-ха-ха! В моей воле, чтобы ни один смертный и близко к тебе не подошел! Крестьянин и тот отшатнется! – ладонь Владыки рубанула воздух, отчего перья вновь взметнулись ввысь, закручиваясь в смерчи.
- Любви захотелось? Плотских утех? Зови свою любовь сколько душе угодно! Девственницей на Той Стороне помрешь, только попробуй пересечь Порог! - растопыренная пятерня резко описала горизонтальную дугу. Волна перьев, поднятая движением властной руки, ударила и опрокинула ангелов, что не успели спрятаться в облаках. - Слышишь? Все исполнится, если не успокоишься! 

Дочь упорно молчала, что отец воспринял как проявление упрямства, поэтому, произнеся «Да будет так!», хлопнул в ладони, как обычно делал, желая, что бы его воля осуществилась. Владыка он или нет? Его слово имеет вес или нет? 
Тут же на стене за троном золотом засверкали письмена, включившие в себя все произнесенные слова, вплоть до запятой.

Гнев Владыки Света улегся вместе с перьями. Спустившись с высоты своего трона, он направился к тому месту, где горой лежали подушки. Любимая дочь, в отличие от ангелов, не хотела сидеть на облаках. 
- Ну, все. Хватит дуться. Иди, побегай по Дивному саду, послушай пение птиц, посмотри на красивый закат. - И уже обращаясь не к ней, а к ангелам, добавил: - А вы выясните, кому из романтично настроенных трубадуров не терпится прогуляться на Обратную Сторону? Там ему память быстро отшибут. Лично попрошу.
Но дочь, засыпанная слоем перьев, продолжала отмалчиваться. Владыка дунул, отсылая пушистый наст в облака, и застыл, словно молнией пораженный: Лючии среди подушек не оказалось.

- Пересекла Порог! Не успел! – В ноги к побледневшему отцу бухнулся Глава ангельского пограничного поста, примчавшийся со стороны хрустальной лестницы.  – Смилуйся, Владыка!

Отгремела гроза, молнии перестали раскалывать деревья в саду, живность, попрятавшаяся в норы, выбралась наружу. Ангелы с поредевшим оперением на крыльях сбились в кучку, прикрываясь от рассерженного взора Владыки Света подушками его дочери.
Тот мерил залу широкими шагами.
- Так-так-так. Ушла, значит, за Порог. И теперь все, что я наобещал, сбудется.
Смахнув с пути облако, зло пнул лежащую на полу подушку.
- Напророчил… Семьдесят лет и смерть. В одиночестве, без любви, без ангельского догляда…
- А что если проклятие немного смягчить? – подал голос Советник по Благим Делам, прячась за спинами товарищей по несчастью. Увидев, что Владыка остановился и внимательно слушает его, осмелел, поднялся. – Начнем со сроков жизни. Смерть через семьдесят лет уже не отменить, но можно дописать мелкими буковками: «и возрождаться Лючия будет раз в сто лет».