В библиотеке схватила первую попавшуюся книгу и села за стол в читальном зале. Распахнула книгу и пустым взглядом уставилась на ровные строчки, мигом расплывающиеся перед глазами. От слёз. Таких ненавистных. И таких горьких. Я держалась весь остаток урока. Боялась разрыдаться от обиды и отчаяния.

И только Глеб, который неожиданно ручкой перечеркнул в моей тетради ответ и написал правильный, выдернул меня из этого состояния. После одноклассник нарисовал на полях весёлый смайлик, заставив улыбнуться и перевести на него взгляд. Но парень не смотрел на меня. Снова сосредоточенно писал решение в своей тетради. Я растерянно прикусила губу, толком не понимая, что это значило. Но мысли слишком быстро перескочили обратно на нового-старого одноклассника, сидящего позади. Хоть столько метров разделяло нас, я чувствовала Царицына каждой клеточкой своего тела. Каждой волосинкой.

Сейчас мысли лихорадочно скакали в голове, но ни одну не получалось поймать за хвост. Слишком сильно я была взбудоражена. Слишком сильно переживала встречу со своим прошлым.

И ладно бы это был просто бывший одноклассник, который меня оскорблял. Гнобил.

Я бы пережила. Усмехнулась бы только и кинула уничижительный взгляд.

Я уде поняла, что подростки бывают слишком жестокими. Что всегда ищут кого-то, кого можно унизить, только бы самоутвердиться. Только бы почувствовать превосходство.

Но Царицын…

Как сильно я была в него влюблена.

Как сильно!

Все те восемь лет, которые мы учились в одном классе. Как увидела впервые в подготовительной группе, так и влюбилась по уши.

Я думала, что забыла. Разлюбила. Стала другой.

Но сейчас меня будто наизнанку вывернули. Болезненно выкорчевали корни воспоминаний наружу. И оказалось, что я не слишком глубоко в землю их спрятала.

Перед глазами замелькали картинки произошедшей сцены в туалете. Как бы горько мне не было, как бы больно, прикосновения парня, его близкое присутствие были… сладкими? Упёрлась локтями в стол и обхватила голову руками, тихо застонав и смаргивая слёзы. Чёртов Царицын. Как он снова так быстро проник в мои мысли? Как? Почему я веки прикрываю и тут же его образ вижу?

Надавила пальцами на глаза, чтобы белые круги, точно капли, упавшие на поверхность воды, образ Даниила смыли. Только бы карий прожигающий взгляд не преследовал. Наваждение. Помутнение рассудка.

Весь уроки физик он сверлил мою спину взглядом. Я чувствовала его. Осязала. Будто снова пальцы с шершавыми подушечками сжимали шею. Эффект был тот же. Дыхание перехватывало, а кислорода не хватало.

— Ломакина, тебе плохо? — над головой раздался голос.

Я вздрогнула и выпрямилась, моргая и пытаясь сфокусировать внимание на учителе биологии.

— Нет, Юрий Дмитриевич, всё хорошо. Я просто немного задумалась.

Я улыбнулась худощавому и сутулому мужчине, одетому в клетчатую рубашку. Он поправил чёрную оправу очков, нахмурил брови, после чего едва заметно улыбнулся в ответ.

— Рад, что на досуге ты изучаешь мой предмет, Настя. Сдавать биологию не надумала? Ты моя лучшая ученица.

— Нет, Юрий Дмитриевич, — я поморщилась, когда бросила взгляд на раскрытую страницу учебника и заметила изображённую на рисунке лягушку, пришпиленную к лабораторному столу. Невольно сравнила себя с ней. В тот момент, когда Царицын вжимал меня в дверь туалета, я чувствовала себя так же. Беспомощной. И неспособной вырваться.

— Очень жаль, — мужчина почесал кончик носа.

Я виновато улыбнулась, чувствуя некую вину перед мужчиной. В моём классе никто не любил биологию. Да и уроки проходили… никак. Юрий Дмитриевич говорил себе что-то под нос, пока весь класс сидел в телефонах, либо разговаривал. На его уроках всегда было шумно, но, казалось, мужчину это не смущало, всё равно у всех в конце семестра стояли хорошие оценки.