Гул в ушах не давал различать звуки вокруг. Они лишь сливались в одну скрежещущую какофонию. Сетка разбитого лобового стекла перед глазами расширилась и провалилась внутрь крошкой, осыпая словно снегом покореженную приборную панель и колени. Они словно светлые пики торчали из разорванных чёрных капроновых чулков.

"Только сегодня купила" - подумала Полина и разочарованно выдохнула. Вместе с потоком воздуха словно отделилась от тела, повернулась и увидела себя со стороны. Закрытые глаза на белом лице, на котором ещё больше выделялись кровавые потёки. Неестественно вывернутая голова. И волосы, разметавшиеся темной волной по спинке сиденья.

Полина испугалась и заметалась, пытаясь вернуться, но тут заметила свет ярких приближающихся фонарей. Людские силуэты в знакомой форме спасателей сновали туда-сюда перед её глазами.
Никита! Ну конечно, он же спасатель! Мысль пронзила её существо и она что есть силы закричала:

- Никита! Ко мне! Я тут!

И тут же словно по мановению волшебной палочке в поле зрения возникла знакомая фигура.

- Это ты! Ты пришёл! - с облегчением вздохнула Полина, всё так же зависнув над своим телом и не ощущая больше боли.

Вот только Никита смотрел совершенно в другую сторону. Шагнул за пределы видимости и в следующее мгновение в его руках оказалось какое-то тело. Тело чужой женщины, огненно-рыжие волосы которой разметались по его темному кителю.

Правильно, он же должен спасать! - мелькнула мысль, тут же погребенная под чувством ревности и обиды за то, что он помогает не ей.

- Никита, я здесь! А как же я? - вскрикнула она напоследок, глядя вслед уходящему из поля зрения мужчине. Его плечи вздрогнули, словно он услышал ее тонкий писк, и развернулся. Сквозь мутную пелену перед глазами Полина пыталась рассмотреть его лицо и неожиданно пришло осознание, что это не он.

Чувство облегчения затопило разум и вслед за этим вспыхнул новый вопрос: а где же тогда Никита? Почему вокруг всех спасают, но только не её? Почему она висит здесь и не может попасть в своё тело?

Она вновь посмотрела на своё тело и тут же отпрянула от внезапно отлетевшей искореженной двери. В проёме показалось знакомое до боли, до каждой чёрточки лицо с широкой улыбкой на покрытом сажей лице.

- Заждалась? Давай выбираться. Ну же, очнись! Просыпайся, Лапушка, ну же!

Пространство расширилось и схлопнулось вокруг, отзываясь в голове звоном и болью.

С трудом открыв глаза Полина увидела склонившегося над ней Никиту, обеспокоенно гладящего её лицо. Свет зажжённого бра у кровати освещал темноту и давал убедиться, что это был лишь кошмарный сон. Рваным ритмом колотилось сердце и бисеринки пота рассыпались по бледной коже.

- Это всего лишь кошмар! - уговаривал Полину знакомый голос, убаюкивая своей уверенностью.

Он пришел ко мне! - билось в её сознании, находящимся под впечатлением от вязкого сна. Она подняла руку и провела кончиками пальцев по контуру лица, вспоминая знакомые ощущения. Обеспокоенность в лице Никиты сменилась удивлением и он, не удержавшись, прикоснулся губами к ладони, ласкающей его лицо.

Полина улыбнулась такой знакомой улыбкой, что он не удержался и со стоном приник к её губам. Смочил пересохшую кожу, раздвинул языком податливые губы и ворвался внутрь. Так сладко, так знакомо, так потрясающе!

Полина обмякла, наслаждаясь поцелуем и обнимая одной рукой широкие плечи. Чувствуя, наконец, под своим пальцами горячую кожу, которая согревала и дарила тепло, проникающее сквозь малейшие поры в нее. По венам до самого сердца, бег которого не замедлился, но поменялся с беспокойства на удовольствие.