Сьюзи тяжело выдыхает и улыбается, глядя дракону в глаза. Тот слегка прокашливается.

— Так, давайте быстрее, — командует Штарль. — Мне еще проспа… то есть дел у меня полно. Кем вы хотите устроиться ко мне?

— Певицей, — улыбаюсь я.

Штарль тяжело выдыхает.

— Только не это, — он корчит такую мину, мол, пожалейте меня.

Хочется сказать, что меньше пить надо. Ведь певиц прослушивают. Так что ему еще слушать мое пение. Благо оно одобрено уборщицами, но там, в зале, еще около десяти девушек на прослушивание. 

— Ладно, пойдемте в зал, — натужно выдыхает он. — Обещал же.

Отлично. Так, Марианна. Не нервничай. Ты хорошо поешь, классно выглядишь. Главное тут — расслабиться и получать удовольствие от пения.

Уборщицы при виде директора в один момент ускоряют свою работу. До этого они лениво скользили тряпками по полу, переговариваясь между собой. Но стоило появится директору, как тут же зашуршали. 

Девушки тоже приободряются в связи с появлением директора, хоть с небольшой злостью смотрят на меня. 

Первым делом Штарль хлопает в ладоши. Весь зал погружается в темноту, а затем вспыхивает приглушенный свет.

— Так, вас тут… Раз, два… — он пересчитывает нас. — Ладно. Мне на работу нужно пятеро. То есть не все пройдут. По одной на сцену. 

Девушки тут же срываются туда, не преминув повилять задом перед драконом. 

Сьюзи отправляется на те места, где мы с ней сидели до этого. 

—  Я пойду свет настрою на сцену, — говорит помощница Штарля.

— И музыку включи им какую-то. Где эти музыканты?

— Так они вчера с гостями уехали, — помощница замирает на полпути. — И не вернулись до сих пор.

— Ох, надеюсь, что их не сбросили с города. Скрипач вчера лажал только так.

— Ну, ему между струн еда попала. Кидались в него вчера, — пожимает плечами помощница.

Я нервно сглатываю. Веселые у них тут вечера, однако. 

 —  Сегодня оркестра и музыки не будет. Так что придется петь как есть.

Я киваю и направляюсь к остальным участницам отбора. Они уже успели выстроиться в очередь, так что мне придется выступать последней. Собственно, я не спешу. Главное успокоиться, настроиться… 

То и дело поглядываю на сцену в ожидании освещения. Вот не зря взяла с собой Сьюзи. Один взгляд на нее придает мне сил. Я здесь ради нее, я смогу ради нее. И ничто меня не остановит.

Слышится щелчок, и свет на сцене загорается. 

Выходит первая девушка. Поет свою песню. Голос приятный, но фальшивит и не дотягивает слегка. Ее просят подождать.

Выходит вторая, третья. 

— Ой, не, я боюсь, — говорит та, что передо мной. 

Она нервно дергается и отступает. 

Ладно, пойду я перед ней. 

Я киваю ей и выхожу на сцену. Зал для меня погружен в темноту. Я знаю, что там где-то сидит Штарль. Надеюсь, что он не уснул, потому что не хотелось бы петь в пустоту. Ну, да ладно. В любом случае, меня послушают его уборщицы.

Я выхожу в центр под самые софиты. Песня льется из меня, растекаясь по залу. Петь без музыкального сопровождения – то еще удовольствие, но именно так можно показать весь диапазон голоса.

Сцена и я – одно целое. Это не поле битвы, это мой союзник. Песня лирическая — моя короночка. Если и заходить, то с лучшим материалом, который представит меня во всей красе.

Я растворяюсь в своем пении. И даже моя драконица отзывается. Приподнимается, разгоняя пламя по венам. Совсем как недавно рядом с Киллианом. Я слегка сбиваюсь с ритма песни, но возвращаюсь. Протягиваю руки в зал, продолжая петь. Будто здесь не пара слушателей, а целый зал. И я для них, а они для меня.

Заканчиваю песню и кланяюсь. Раздаются аплодисменты двух пар рук. Первые – мощные, вторые – так себе.