Харбин – русский город в Китае

Архиепископ Венский и Австрийский Нафанаил (Львов), выпускник Харбинского реального училища, в юности – рабочий на КВЖД, позднее келейник знаменитого архиепископа Нестора (Анисимова), настоятель церкви и законоучитель в детском приюте при Доме милосердия в Харбине, сказал: «Милостью Божией Харбин на четверть века продолжил нормальную дореволюционную русскую жизнь».

Поэт Михаил Шмейссер[18] писал в те годы о Харбине:

Верочка слушала рассказ мужа и поначалу недоумевала:

– Как же могли построить русский город в Китае?

И Григорий рассказывал о том, что знал с детства. Как подписали Россия и Китай в конце девятнадцатого века договор о строительстве Китайско-Восточной железной дороги, как постепенно стала КВЖД крупнейшим русским предприятием в Маньчжурии, и десятки тысяч русских приехали сюда на работу. Рассказывал, как на месте пересечения железной дорогой реки Сунхуацзян русские возвели мост и стали называть реку Сунгари. Маленькой китайской деревушке Хаобин у моста суждено было стать Харбином – городом русских железнодорожников. Согласно договору, Россия не могла вводить в Маньчжурию регулярные войска, и безопасность обеспечивала охранная стража КВЖД: пять конных сотен, две из которых были кубанские казаки.

В новый город потянулись русские купцы, предприниматели, крестьяне и прочие сословия. Первоначально состоящий из палаток и наспех сколоченных бараков, Харбин быстро рос. После крушения Белого движения здесь нашли прибежище белые офицеры и казаки со своими семьями, после начала коллективизации сюда бежали русские крестьяне. В 1924 году здесь жили сто тысяч русских. Управлял Харбином русский муниципалитет, который не зависел от китайских властей. В городе выходила белоэмигрантская пресса – других газет здесь не было.

Управляющий КВЖД, генерал-лейтенант Дмитрий Леонидович Хорват, любимец харбинцев, после революции один из лидеров Белого движения на Дальнем Востоке и соратник Колчака, стоял во главе управления огромной территорией полосы отчуждения железной дороги с 1903 по 1920 год. В годы его управления КВЖД Харбин процветал и часто в шутку назывался по имени генерала «счастливой благословенной Хорватией». В 1920 году Хорват с семьей уехал в Пекин и, благодаря своему огромному авторитету, сделал еще много доброго для гонимых соотечественников.

Верочка задумчиво спрашивала:

– А чем занимаются люди в Харбине, кроме обслуживания железной дороги?

Григорий с воодушевлением перечислял:

– Да у нас там видимо-невидимо всяких предприятий и цехов! Загибай пальчики: котельный цех, механический, кузнечно-литейный, вагонно-пассажирский, вагонно-товарный, электрическая станция, лесопильный завод, угольные шахты! Телеграф, автоматическая телефонная сеть, мощная типография, метеорологическая станция!

– Гришенька, я уже со счета сбилась!

– Магазины и пункты торговли мехом, шесть высших учебных заведений и около двадцати православных храмов. Вот что такое Харбин! А, чуть не забыл: у нас там есть два цирка: Боровского, с дрессированными лошадками, и циркового товарищества Дорес. Есть свой синематограф – самый первый, «Иллюзион» Финкельштейна, работает с 1906 года.

– Что это такое, Гришенька?

– Это такие движущиеся фотографии, живые фотографии. Ты сидишь, смотришь – и прямо на тебя едет поезд или идут люди… Я смотрел «Путешествие на Луну» Жоржа Мельеса. Просто поразительно… А еще у нас там свой симфонический оркестр, опера, оперетта, драматический театр! И балет, Верочка! Балет, которым руководят артисты Императорского московского балета, воспитанники Мариинского театра! Ты когда-нибудь была в цирке? Балет видела?