— Что такое? — Рома бьёт по тормозам, останавливая машину у обочины. — Вспомнила что-то? Или наоборот забыла? Нельзя же так пугать, я чуть инфаркт не схлопотал.

— Прости, но я… всё-таки поеду на такси. Прости, я не подумала, что у тебя могут быть свои дела, личная жизнь. Выпусти, я поймаю машину.

Рома хмурится, а потом, так ничего и не сказав, снова заводит мотор. Лицо абсолютно непроницаемое, а сосредоточенный взгляд устремлён вперёд. Будто бы меня в машине и нет вовсе. Похоже, он так и будет делать только то, что ему хочется. А я… девочка внутри меня радостно хлопает в ладоши и скачет на одной ноге, когда завороженно любуюсь чётким профилем Литвинова. Есть в этом мужчине что-то такое, что не даёт остаться равнодушной, бередит нечто глубинное, названия которому я пока не знаю.

До нужного адреса едем минут сорок, а я всё это время смотрю в окно, размышляя о причинах и следствиях. Почему Светка оказалась в этой глуши? Она ни разу не говорила, что в этом районе у неё есть друзья. Да и спиртное… она ведь никогда не пила — даже на собственном выпускном лишь пригубила шампанское. Может быть, незнакомая девушка преувеличила? Возможно, Света с непривычки отключилась или съела что-то не то. Она очень много времени тратит на учёбу, пару раз в неделю подрабатывает в университетской кофейне, устаёт очень… вот и уснула. А что? Очень правдоподобная версия. Но только что-то подсказывает, что я зря ищу двойной смысл там, где всё настолько кристально ясно.

Просто я не хочу думать, что моя сестра начала катиться по наклонной, вот и ищу оправдания. Мне легче думать, что молодость берёт своё. Кто из нас хоть раз в жизни не позволял себе лишнего?

— Приехали, кажется, — замечает Рома, присматриваясь к двухэтажному каменному дому за окном. На воротах большая кривая табличка с адресом, и я понимаю, что мне вовсе не нравится это место. Подозрительное оно какое-то. — Я не знаю, о чём ты всю дорогу думала, но место ужасное. Твоя сестра, похоже, слишком любит веселиться, если ей настолько плевать, где этим заниматься.

Его слова неприятно царапают, но не спорю — Рома слишком прав. Другое дело, что до сегодняшнего вечера я, как оказалось, так мало знала о сестре.

— Да уж, вижу, — тяжело вздыхаю, толкая дверцу. — Я пойду, спасибо ещё раз.

Рома шипит сквозь зубы и выходит следом.

— Стой! Куда одна собралась? — останавливает, а я замираю на месте. — Торопится она, самостоятельная такая.

Он ворчит, а я поворачиваюсь к нему, чтобы понять, какое у него в этот момент выражение лица. А он уже совсем близко, и я поднимаю голову, чтобы в глаза его заглянуть.

— Я не бросаю своих сотрудников в беде, так и запиши себе на подкорку.

— Вот как? Сотрудников?

— А то. А таких красивых и сексуальных тем более.

— Я так понимаю, что ты не из тех, от кого можно избавиться? — спрашиваю, снова вздыхая, но сердце в груди сладко трепещет.

— Я же говорил, что ты не только красавица, но и умница. Пойдём.

И берёт меня за руку, но вдруг останавливается и делает то, что напрочь выбивает весь кислород из моих лёгких.

Он меня целует.

Просто обхватывает своими ручищами моё лицо и накрывает губы поцелуем, от которого задыхаюсь. Я уплываю, а воздуха в груди до смешного мало, но не вдохнуть, когда Рома так близко, а его горячее тело в считанных миллиметрах от моего. И я на миг забываю обо всём на свете, отдавая всю себя во власть мужской силы. Забываю, что хотела когда-то сопротивляться, что обещала остановить. В груди распускается цветок — наверняка лилия. Его горящие ярким огнём блестящие лепестки рассыпают кругом искры, и я слепну от их разноцветных переливов, тону в ощущениях момента.