Но проблемы оказались намного сложнее, чем ее представляли лучшие умы «победителей», – сила ушедшей мировой советской империи не перешла автоматически ни к России, ельцинскому государству, ни к оставшейся супердержаве, как не «перешли» к ней ее былые связи и отношения с глобальными и региональными «игроками», способными подорвать остатки крупного мирового равновесия. Эта былая сила («СССР») «растворилась» по «старым» и «новым» агентам спонтанно развивающегося международного процесса в регионах переплетения международных интересов, конфликтов, транспортировки международных нефтегазовых трубопроводов и т. д. Одни из них примкнули к супердержаве, другие – к местным правителям, третьи стали на путь самостоятельной вооруженной борьбы со «всемирным злом» – «империей Запад», вдохновленные легкостью падения СССР, которую они считали не менее мощной, чем США, супердержавой. «Неинституализированная международная среда», различные радикальные группы, часто с происламскими лозунгами, которые всего лишь являются внешними формами политической, социальной и военной борьбы, стали множиться с огромной скоростью и искать свои пути идентификации и самоутверждения вне традиционных норм и правил поведения и действий. Падение такого гиганта, как СССР, на первом этапе для них всех было шоком; на втором этапе, осмыслив новую ситуацию, они сделали для себя «оптимистический» вывод: если СССР развалился, почему той же судьбы могут избежать США? Отсюда пробывшие союзнические силы СССР стали кристаллизоваться в центры борьбы с оставшейся единственной супердержавой. На это ушло примерно 10 лет… До 11 сентября 2001 г.

Таким образом, научно-интеллектуальные силы цивилизации даже не затронули огромный пласт проблем, который возник после гибели СССР, его ухода с глобальной политической сцены. На деле же она, цивилизация XXI века, сталкивается в настоящее время именно с этими проблемами в большей мере, чем с традиционными, хотя они имеют внешне очертания «старых», традиционных. Но это не совсем так. С одной стороны, возникли новые, фактически нерешаемые противоречия в мировом развитии, которые оказались порожденными фактом исчезновения СССР – как подсистемы из мировой цивилизации, как органической части последней. Эти новые противоречия имеют, безусловно, разрушительный характер, их можно иллюстрировать одним логическим вопросом: если погибла часть Глобальной социальной системы, откуда может быть уверенность в том, что гибельные процессы не переходят на другую часть этой единой системы?

Возможно, конфликтность разных подсистем, их состязательность и придавала устойчивость целостности Глобальной системы. Характерно, что процесс гибели ускорился на низшей фазе конфликтности обеих подсистем – на новом этапе движения к некоей модели «общей цивилизации» и гуманистического мира, когда стал «таять лед» в их взаимоотношениях. Откуда в такой обстановке появились идеи «мирового зла», якобы присущие одной подсистеме? Она, как свидетельствуют недавние факты, исчезла не как «мировое зло» – «мировое зло» возникло уже позже, как следствие ухода из Цивилизации этой подсистемы. СССР ушел в небытие не как «мировое зло» – а без революций и войн, без каких-то крупных социальных и природных катаклизмов, без внешних и внутренних заговоров, при достаточно высоком уровне поддержки социализма большинством общества, как следствие полной деградации правящей элиты. Этот феномен оказался совершенно не изученным мировой аналитикой. Горбачев не сумел (и не успел) подготовить новый управленческий слой, да и видение им ситуации в стране было далеко не адекватным.