Это означает только то, что полицейские делают все возможное для защиты собственных интересов. Под протоколом стояла подпись не Сики, а Тацуми Ютака, следователя по межрегиональным делам из первого отдела расследований. Сасэ слышал, что эта должность была сомнительной. Ее занимали и коренные выходцы из департамента уголовных дел, но часто бывали случаи, когда с целью осуществления контроля над служебными функциями департамента эту должность, в обмен на обещания будущих перспектив, занимали представители административного департамента и верхушка подразделения охраны. Тацуми, скорее всего, относился ко второй категории. «Я курсирую между администрацией и охраной» – Сасэ когда-то слышал эту шутку от него самого.
Как бы то ни было, но в полицейском управлении произошла рокировка дознавателей. Убрав Сики, аса из департамента уголовных дел, они заменили его на стоящего одной ногой в административном департаменте Тацуми. Это как раз в полной степени свидетельствует о панике и критической ситуации в управлении и является проявлением решительной позиции руководства, которое для защиты собственных интересов одобрило подделку показаний Кадзи.
– Господин прокурор!
В раздавшемся в кабинете голосе Судзуки чувствовалось нервное напряжение. Ему было 32 года. К работе относится серьезно, но нервы у него еще слабее, чем голос.
– В чем дело?
– Вы, похоже, будете ругаться с полицией…
Понятно, почему Судзуки беспокоится.
За исключением отделов особых расследований больших городов, прокуратура редко проводит свое личное расследование. Полиция, обладающая правом «первого слова», единолично берет на себя многочисленные дела, а неизменной функцией прокуратуры является «съедение» огромного количества переданных ей полицией подозреваемых, «пережевывание» их и передача «на скармливание» в суд. Ссоры с полицией неизбежно ведут к задержке в ведении дел, и становится довольно сложно выполнять повседневную работу. В регионах эта тенденция особенно сильна. По мере возможности лучше не доводить до разногласий с полицией. Прокуратуре как вышестоящему органу расследования желательно, сохраняя лицо, поддерживать с ней отношения мягкого сотрудничества. Это является истинным желанием всех работающих в регионах сотрудников прокуратуры.
Именно поэтому все это непростительно. Как полицейское управление, зная об этом истинном желании, могло недооценить ее и подсунуть очевидно подделанные показания?
«Не может такого быть, чтобы они заставили меня проглотить такую тухлую приманку!»
Сасэ сильно нажал пальцами на лоб. Колющая боль распространилась по всей голове.
– Зови!
Он верил, что в одном этом слове отражена вся сущность прокуратуры. Кем бы ни был его визави, что бы ни стояло за ним, – раз уж вызвал его, нельзя допустить свое поражение. Глядя вслед вышедшему из кабинета Судзуки, Сасэ почувствовал, как внутри закипает кровь, что не случалось с ним уже довольно давно.
2
Через несколько минут вслед за секретарем Судзуки в кабинет вошел Кадзи Соитиро. В наручниках, с веревкой на поясе. Его сопровождали два конвоира.
Сасэ знал всех конвоиров центрального управления. Он пристально посмотрел на мужчину справа. 30–35 лет. Рубашка и блестящие щеки напомнили прокурору куклу-марионетку из мультфильма «Буревестник», который когда-то шел по телевизору. Но он не припоминал этого человека.
– Ты откуда? Как зовут?
Под острым взглядом Сасэ по кукольному лицу пробежало напряжение.
– Курита. Департамент полиции главного управления.
– Какое подразделение? Содержания под стражей?