Ее соотечественники давно жаждали обладать этим волшебным деревом, умеющим заживлять собственные раны. Сделанные из него корабли невероятно быстроходны и успешно противостоят магическим атакам, не говоря уже о том, что им не страшны пробоины. А ведь, пожалуй, черное дерево и есть главная цель всей игры.

Но ведь король Эзгара Дисканар далеко не глупец. У него не может быть таких упований. В крайнем случае Куру Кан объяснил бы ему, что к чему. Нет, эту игру наверняка затеяла королева. Только Джаналла в своем высокомерии может верить, будто летерийцам по силам повелевать черным деревом. Небось рассчитывает, что тисте эдур с готовностью раскроют все свои магические секреты, сообщат завоевателям веками отработанный ритуал, позволяющий подчинять волю черного дерева человеческой.

Вся эта история с незаконным промыслом тюленей была просто уловкой, обманным маневром. Денежные потери – ерунда: это лишь часть масштабного хитроумного замысла, нацеленного на получение крупной политической выгоды; все затраты окупятся сторицей. Решиться на такое могли только очень богатые люди, такие как королева или первый советник Трибан Гноль. Экипажи судов набирали из числа банкротов, пообещав в случае их гибели списать все долги. Жизни, отданные ради благополучия детей и внуков. Так что у Джаналлы вряд ли возникли трудности с поиском матросов. Кровь и золото.

Серена не знала, насколько оправданны ее подозрения, но из разрозненных фрагментов начинала складываться более или менее цельная картина. Вероятно, Бурук Бледный тоже обо всем догадался, отчего и глушил себя вином и белым нектаром. Тисте эдур не раскроют секрета черного дерева, в этом нет никаких сомнений. Значит, быть войне. И Халл Беддикт станет ее провозвестником; сам того не желая, превратится в пособника королевы. Неудивительно, что Бурук терпит его присутствие.

А какова ее роль во всем этом?

«Держись от них на расстоянии, подруга! – сказала себя Серена. – Ты всего лишь аквитор, не более того. И тебе нет никакого дела до чужих безумств… Твоя обязанность – препроводить Бурука в деревню хиротов».

Так или иначе, от них все равно ничего не зависит. Все решится на Великой встрече, и никак не раньше. Слабое утешение.

Халл Беддикт и Бинадас Сенгар скрылись в лесу, да и дорога уже тоже исчезла из виду. С каждым шагом, пройденным Сереной, сумрак вокруг сгущался. Тьма и тени…

Любой преступник, сумевший переплыть канал с мешком докариев на спине, получал свободу. Количество монет и, соответственно, вес мешка зависели от тяжести совершенного злодеяния. Воровство, похищение людей, неуплата долгов, порча имущества и убийство карались пятью сотнями докариев. Подкуп, беспричинное оскорбление, публичное поношение Пустого Трона, а также короля и королевы оценивались в триста докариев. Самый малый груз – сто докариев – служил наказанием за такие прегрешения, как праздношатание, прилюдное отправление естественных надобностей и сквернословие в общественных местах.

Упомянутые грузы навешивались преступникам мужского пола. Для осужденных женщин количество монет уменьшалось вдвое.

Все способные заплатить штраф просто вносили деньги в казну и освобождались от дальнейшего наказания. Те же, у кого не было такой возможности, испытывали судьбу в водах канала.

В Утопляках (так называлось это место) всегда было полно народу. Толпы зевак приходили сюда в поисках зрелищ, однако только этим дело не ограничивалось. Это было своеобразное игорное заведение, где ежедневно кто-то выигрывал, а кто-то расставался со своими денежками. Лишь немногим преступникам удавалось переплыть канал, и потому ставки на всю дистанцию делались крайне редко. По большей части пытались угадать, какое расстояние сумеет преодолеть осужденный и сколько взмахов руками он сделает. У игроков даже существовала специальная терминология; для каждой стадии имелось свое название: «плывунцы», «барахталки», «пузыряльники» и «исчезаловки».