– Просто у Полундры нервы немного расслабились, Иван Митрофанович, – стал оправдываться мичман. – У него с девушкой проблемы…

– Я тебе не Иван Митрофанович, а военный комендант порта! – сурово поправил его каперанг. – И ты мне теперь не офицер Военно-морского флота, а арестант. И твой заслуженный друг, кстати сказать, тем более!

– Ты с меня погоны не снимал, чтобы теперь арестантом обзывать, – себе под нос пробормотал мичман Витька Пирютин. Но военный комендант не слышал его. Он остановился напротив старлея Сергея Павлова, вытянувшегося в струнку при его появлении, и принялся сверлить его глазами.

– Эх, обормот, обормот, – качая головой, проговорил комендант. – Ты ведь погоны носишь!

– Что в каптерке выдали, то и ношу!

– Разговорчики, старлей! – грозно крикнул на него комендант. – Тебя это в твоей спецшколе так научили – со старшими по званию пререкаться?

– Никак нет, товарищ капитан первого ранга, сам освоил!

Мгновение комендант сурово смотрел на Полундру снизу вверх. Потом покачал головой.

– Ты скажи, старлей, тебя Родина обучила для чего? – снова заговорил он. – Рукопашному бою тебя научили для того, чтобы драки в ресторанах устраивать, так, что ли? Ты моли своего морского бога, чтобы военный прокурор добрый попался, все смягчающие твою вину обстоятельства рассмотреть захотел. Ты пойми: вся эта твоя история с девушкой никого абсолютно не интересует!

– Как военный прокурор? – удивленно проговорил мичман. – Вы что, уголовное дело возбудили? Да за что же?

– За что? – вскинулся комендант. – А ты знаешь, что там три человека в больницу попали после вашего мордобоя? Ты знаешь, что заявления поступили и от армейского патруля, и от наряда милиции, и еще от того бизнесмена… как уж, черт возьми, его…

– Стариков его фамилия, – подсказал кавторанг.

– Вот, точно, Стариков, – согласился комендант. – Ты знаешь, что ты ему руку сломал, два ребра и чуть мозги не вышиб? Ты знаешь об этом?

– Так ему и надо, этой сволочи, – тихо проговорил мичман. – Мурло толстомордое!

Комендант только нахмурился.

– Так что ты радуйся, если просто одну звезду снимут, – сурово продолжал он, глядя прямо в лицо Полундре. – А то под военный трибунал пойдешь. Стыдно должно быть, черт возьми! Ты моряк, офицер Военно-морского флота. А ведешь себя как последний матрос-дебошир! Позорище!

Полундра от этого отеческого разноса стоял весь красный, но не возражал ни слова.

– Ладно, Митрофаныч, хватит парня распекать, – вмешался кавторанг Мартьянов, подходя ближе к группе. – Ему теперь предстоит такая канитель, что найдется кому его отругать. – Довольно бесцеремонно он хлопнул старого коменданта по плечу: – Давай, Митрофаныч, иди, займись своими делами. Нам надо побеседовать.

Митрофаныч, ничуть не обиженный фамильярностью, которую позволил себе по отношению к нему младший по возрасту и званию, вышел. Стальная дверь захлопнулась за ним.

– Ну, сынки. – Кавторанг оглядел своих подчиненных с ног до головы. – Давайте сядем. Разговор у нас с вами будет долгий и серьезный.

Кавторанг уселся на лавочке под окном, двое провинившихся моряков устроились напротив него. Некоторое время они все молчали.

– Ну, ни для кого не секрет, – начал кавторанг, – что наш Митрофаныч, конечно, тот еще морской волк, который, несмотря на свои погоны, шлюпкой не знает, как управлять. – Кавторанг грустно вздохнул, окинул своих «орлов» печальным взглядом. – Только в данной ситуации он, к сожалению, очень даже прав и положение твое, Полундра, очень серьезное. Ты сам посуди: пьяный дебош, неподчинение патрулю, нанесение тяжких телесных повреждений. Три заявы на тебя у прокурора, понимаешь ты? Три! И что ты теперь думаешь делать?