– Проводку замкнуло! – снова раздался чей-то истошный вопль. – Двигатели встали! Все, хана нам и нашей лодке!

Однако это было не совсем так: лодка еще жила. Вдруг включились тусклые лампочки под самым потолком – это заработали аварийные аккумуляторы. Дифферент на корму больше не увеличивался, но лодка продолжала погружаться, каплей Назаров, опытный подводник, чувствовал это. И связи с командной рубкой больше не было, переговорное устройство молчало, из его динамиков слышался только неясный, глухой электрический скрежет.

Каплей Назаров понял, что в данной ситуации он должен брать командование на себя.

– Задраить люки! – решительно приказал он.

Мичман Леня Ильин кинулся было к круглому люку, ведущему в кормовые отсеки лодки, но внезапно тот сам собой открылся, и оттуда вывалился матрос в дымящейся одежде и с обожженным лицом. Вслед за ним в лодку хлынул поток соленой забортной воды.

– Задраить люк! – истошно заорал каплей Назаров, сам кидаясь вперед.

– Стойте! – простонал обожженный матрос. – Там же ребята!

Но его никто не слушал. Холодная забортная вода продолжала хлестать через круглое отверстие переходного люка, подводники уже стояли по колено в ней, а лодка все больше и больше наклонялась на корму. Напрягаясь изо всех сил, подводники кое-как закрыли люк, задраили перегородку, с ужасом глядя, как сами собой проступают на его поверхности тонкие струйки забортной воды.

– Пропали мы, – простонал в ужасе матрос-срочник. – Хана и нам, и нашей лодке!

– Всем эвакуироваться во второй командный отсек! – решительно скомандовал Назаров. – Леня, помоги раненому…

Они стали торопливо один за другим выбираться из полузатопленного отсека. Раненый матрос, казалось, был только немного контужен и обожжен, он вполне свободно двигался сам. Они быстро, преодолевая крен лодки на корму, пробирались вперед. Идти было, к счастью, недалеко. В следующем, третьем отсеке уже не было никого, все успели эвакуироваться.

Последним шел каплей. Он тщательно задраивал за собой каждый переходной люк, однако, к ужасу его, вода словно догоняла, начинала тут же просачиваться сквозь непроницаемое, казалось бы, резиновое уплотнение стенок, медленно, но верно подтопляя отсек.

– Пропали мы! – снова тихо простонал матрос-срочник.

– Разговорчики, – сердито отозвался каплей Назаров. Стоя по щиколотку в воде в третьем отсеке, он следил, как один за другим покидают оставшиеся в живых матросы затопленную часть подводной лодки.

В командном отсеке было неожиданно людно – человек десять моряков, то есть больше, чем полагалось находиться здесь по штатному расписанию, стояли или сидели у стены. Пульт управления подлодкой каким-то чудом работал, светились, мигали лампочки на приборах. Несмотря на аварию, лодка все-таки жила.

Внезапно каплей Назаров понял, что эти десять человек, присутствующие в командном отсеке, и есть весь экипаж подлодки на данный момент.

Командир подлодки, каперанг Андрей Павлов словно статуя замер у пульта управления лодкой, молча и хладнокровно наблюдая, как гибнет его судно.

– Переборки не держат, командир, – доложил, подходя к нему, каплей Назаров. – Сам видел, как вода сквозь них сочится… Кормовые отсеки, по-моему, полностью затоплены, если судить по тому, как хлынула вода в наш четвертый…

– Ясно.

Каперанг Павлов сухо кивнул, не отрывая глаз от приборов. Казалось, его взгляд прирос к стрелке манометра, показывающего растущую глубину погружения лодки.

– Не бойся, каплей, глубоко не потонем, – с внезапной усмешкой сказал он. – Здесь глубина не больше ста метров. Банка…