Адам, вновь тяжко вздохнул, кажется, смирился со своим положением – деваться всё равно было некуда…

10. Глава 9

Калеб не прочь был побыть один, но уже приближался вечер, а от Адама не было ни слуху, ни духу. Он никогда раньше не пропадал настолько, а это значило лишь одно: либо тот совершенно забыл о времени, либо попал в неприятности, которые не позволяли ему вернуться домой. Второе было наихудшим вариантом, а потому полуэльф надеялся, что вскоре увидит своего друга живым и невредимым.

Но время шло, а тот так и не возвращался.

И если этот мир полностью изолировал его магию, то лишить интуиции никак не мог. Поэтому Калеб был просто уверен: с его другом что-то произошло. И нужно было что-то с этим делать.

Порывшись в шкафу, он выудил оттуда тёплую одежду, которую носили в этом мире – облегающие тёмные джинсы и короткую куртку. Такая одежда ни от серьёзного холода защитить не могла, ни уж тем более укрыться в сугробе. Пришлось напомнить себе, что здесь это было просто ненужно, а Снегория далеко, так что приходилось принимать местные реалии и, как выражался Адамант, не отсвечивать, чтобы не сильно выделяться.

Закрыв квартиру на ключ, он спустился через подъезд на улицу, чтобы вдохнуть морозный воздух сгущающихся серых сумерек. Калеб замер, задумавшись, в каком направлении ему идти – так, чтобы и самому не потеряться. Но потрясающая зрительная память сейчас была ему только на руку, он понял, что хорошо помнит этот район и без труда сможет вернуться назад. Видимо, к магии эти способности отношения не имели, а потому, как и интуиция, оказались козырем в его рукаве.

Вечерний город встретил его шумом и разноцветностью огней, сочетанием привычного для здешних будничного хаоса и предпраздничной суетой, что была зачастую гораздо интереснее самого праздника. Честно говоря, Калеб не очень любил его. Вернее, не воспринимал должным образом, ведь в детстве подарки, положенные в этот день детям, получать ему было не от кого. А когда он подрос, то принимать участие во всеобщей пьянке разбойниц, что не давали ему прохода, было скорее испытанием, нежели весельем. Он не понимал и не принимал такой жизни, а потому максимально абстрагировался от неё – куда угодно, в мир книг или порталом, подальше от низко интеллектуальной толпы со стервозными замашками.

А потом он встретил её…

- Кейли…

Это имя вырвалось из его рта невольно, вместе с облачком пара, растворившись в воздухе столь же быстро, как и появилось. Тогда он впервые задумался о том, что свою жизнь нужно и можно менять, сбежать из-под гнёта сестры и её прислужниц, попробовать отыскать единственно желанную и занять своё настоящее место в жизни.

И ему почти всё удалось. Кроме главного – Кейли он так и не нашёл…

Влюблённые парочки, попадавшиеся ему на встречу, целовались, держась за руки, и никого вокруг себя не замечали. Одна такая даже чуть не наскочила на него, но раздражения полуэльф не испытывал – скорее, зависть, которую постарался поскорее спрятать за грустной улыбкой, другие у него сейчас не очень получались.

Извинившись, влюблённые продолжили свои сладкие поцелуйчики, а Калеб отправился дальше, растерянно оглядываясь по сторонам, пытаясь хоть что-то почувствовать или нащупать след Адаманта, но всё было тщетно. Он понимал лишь, что его друга здесь не было, и его поиски, скорее всего, уже уткнулись в тупик.

Самое время было отчаиваться…

Метко пущенный ему в лицо снежок, больно ударившийся в скулу, вернул его в реальность. Подоспевшая с извинениями молодая мать нашкодившего сорванца чувствовала себя на самом деле виноватой, она то принималась ругать сына, что всё это время хитро смотрел на взрослого высокого мужчину, что стал его мишенью, то уговаривала Калеба зайти в кафе – она предлагала купить ему кофе и тем самым искупить вину своего ребёнка. Ну, или познакомиться поближе, но полуэльфу совсем не хотелось новых знакомств.