«Ладно, пожар потушен, пускай посмотрит».

У входа он попридержал парня за локоть.

– Смотри не дури. И делай, что я говорю.

– Ладно…

Они поднялись по обшарпанной лестнице на второй этаж. Дверь в кабинет дежурного врача была открыта. Даже в коридоре пахло нашатырным спиртом.

– Есть кто живой? – позвал доктор.

– Почти, – отозвался слабый голос.

Они вошли в кабинет и увидели на кушетке худого мужчину в грязном белом халате. Он сидел, откинувшись на подушку, и отпивался чаем. Медсестра суетилась вокруг и пыталась приложить к его голове лед, но дежурный только отмахивался:

– Люда, ну уйди. Успокойся!

– Мы из Мирного, – сказал Илий прямо с порога. – Нам сообщили, что нужна помощь.

– А кто вы? – прогнусавил дежурный врач. Глаза у него были красные, как часто бывает при отравлении угарным газом.

– Военный хирург в отставке.

Лицо дежурного переменилось. Он аж весь задрожал от удовольствия.

– Вас, видно, бог послал. А то мы не знали, что делать с этой старухой…

– А что с ней?

– Понимаете, такой сильный ожог – третья степень, а я врач общей практики…

– Показывайте.

Медсестра скомкала в руках пакет со льдом, дежурный указал ей взглядом на дверь. Она усердно закивала головой и повела гостей по коридору. Дежурный остался лежать в кабинете.

– Ты уверен, что хочешь это видеть? – спросил доктор у Дэна.

– Да, – ответил парень и чуть побледнел.

Они спустились на первый этаж, зашли в светлую и прохладную процедурную.

Старушка молча лежала на каталке, по пояс укрытая простыней – руки красные до запястья, будто в перчатках. Седые волосы рассыпались по подушке. Она дышала ровно, как будто спала, но глаза были открыты – мутные, глядящие в одну точку глаза.

Илий провел рукой перед ее носом. Женщина не отреагировала.

– Она ослепла?

– Она поступила к нам… такой, – извиняющимся тоном ответила медсестра. – Это баба Глаша с улицы Мелиораторов. У нее уже много лет глаукома.

Доктор отметил, что старушка не отреагировала и на их голоса.

– Вы меня слышите? Я осмотрю вашу ногу, – громко сказал Илий, предполагая, что у нее могут быть проблемы со слухом.

Он добавил, не поворачиваясь к Дэну.

– Ты еще можешь уйти.

Парень помотал головой.

Доктор откинул простыню и почувствовал неприятный запах горелого мяса. Это был запах его привычной работы, запах войны.

Стопа была серьезно повреждена. Рядом с обгорелыми тканями он разглядел остатки старого бинта.

– Почему пострадавшей не оказали первую помощь?

Голос доктора, наверное, прозвучал слишком грозно, потому что Дэн отступил назад, чуть не налетев на стойку для капельницы, а у медсестры затрясся подбородок.

– Но ведь дежурный угорел…

– Разве вы не знаете, что сначала нужно заниматься тяжелобольными?

Она закивала.

– Так она же ничего не чувствует…

– Она слепа и наполовину глуха. К тому же у нее болевой шок. Но скоро чувствительность вернется. Неужели этого не проходят в медицинских училищах?

Илий постарался успокоиться. Медсестра еще понадобится ему для серьезной операции, и не время взвинчивать ей нервы.

– Почему на ране бинты? – спросил он, стараясь говорить мягче.

– Она неделю назад наступила на грабли в огороде и ходила сюда делать перевязки. Видимо, во время пожара огонь перекинулся на забинтованную ногу.

Доктор услышал сзади вздох. Дэн стоял, опершись на стену, низко опустив голову.

– Не обращайте на меня внимания, – сказал парень. – Я просто еще привыкаю.

– Где операционная? – спросил Илий.

Медсестра ответила, что направо по коридору.

– Эй, зеленый человек, ты в состоянии везти каталку?

Парень кивнул. Доктор специально дал ему встать со стороны головы, чтобы Дэн не глядел на обожженную ногу под простыней и не рухнул в обморок. Вместе они вывезли старушку в коридор. Илий проклял тех, кто додумался сделать в процедурный высокий порог.