К концу недели я должен был поехать в Вермонт на чью-то свадьбу. Стояли чудесные дни, которые нередко выпадают в конце лета. Я едва не отменил поездку, но, узнав, что поблизости есть больница, все-таки решился. Я прибыл в пятницу, как раз к ужину и кадрили (сам я не танцевал), и увидел человека, с которым был немного знаком в колледже десять лет назад. Мы разговорились, и меня охватили чувства, которых я не испытывал годами. Я сиял, я был в экстазе и даже не подозревал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Каким-то абсурдным образом меня кидало от одной эмоции к другой.

После вермонтской свадьбы я неуклонно покатился вниз. Я работал меньше и хуже. Я отменил поездку в Англию на еще одну свадьбу, чувствуя, что путешествия мне не выдержать, хотя годом раньше я без конца катался в Лондон и обратно и меня это ничуть не утомляло. Я чувствовал, что никто меня не любит и никогда больше мне не завести романа. Я вообще больше не испытывал полового влечения. Я почти никогда не чувствовал голода и начал нерегулярно питаться. Мой психоаналитик сказала, что все это депрессия, но я устал от этого слова и от психоаналитика тоже. Я сказал ей, что не сошел с ума, но очень боюсь сойти, и спросил, не думает ли она, что все это кончится антидепрессантами. Она ответила, что отказаться от лекарств – это мужественно, и мы с ней все сумеем преодолеть. Это был последний разговор, который я начал, и это были последние чувства, которые я испытал, на долгое время.

Большая депрессия характеризуется множеством признаков, в основном связанных с замыканием в себе, в то время как ажитированная, или атипичная, депрессия чаще характеризуется острым негативизмом, чем полной пассивностью, и ее обычно легко распознать: она разрушает сон, аппетит, теплообмен. Она усиливает негативные реакции и может сопровождаться утратой уверенности в себе и способности контролировать себя. Вероятно, это зависит от работы гипоталамуса (который регулирует сон, аппетит, теплообмен) и коры головного мозга (которая преобразует опыт в мышление и миросозерцание)[40]. Депрессия в форме маниакально-депрессивного психоза (биполярного расстройства) чаще является наследственным заболеванием (примерно 80 % случаев), чем стандартная депрессия (от 10 до 50 % случаев)[41]. И хотя первая лучше поддается лечению, ее нелегко контролировать, тем более что антидепрессанты сами по себе могут вызвать маниакальное состояние. Самая большая опасность маниакально-депрессивного психоза в том, что он проявляется в так называемом смешанном состоянии, когда пациент полон негативных эмоций и считает, что они его возвышают. В таком состоянии чаще всего совершаются самоубийства, и его усугубляет прием одних только антидепрессантов без стабилизаторов настроения, составляющих неотъемлемую часть терапии биполярных расстройств. Депрессия может быть изнурительной или же атипичной (ажитированной). В первом случае вам ничего не хочется делать, во втором – вам хочется покончить с собой. Срыв – это переход в безумие. Он представляет собой, если заимствовать сравнение у физиков, нехарактерное поведение материи, обусловленное скрытыми переменными. Он нарастает кумулятивно: замечаете вы это или нет, причины, вызывающие депрессию, накапливаются годами, часто в течение всей жизни. Никто не прожил жизнь, в которой не было бы поводов для отчаяния, но некоторые подходят к самому краю, в то время как другим удается остановиться на безопасном расстоянии. Но после перехода правила меняются. Все, что вы свободно читали, ныне – китайская грамота; все, что неслось стремительно, теперь еле ползает, сон приносит ясность, а бодрствование оборачивается чередой бессвязных и бессмысленных образов. Ваши мысли в депрессии постепенно покидают вас. «Наступает момент, когда ты чувствуешь, как начала работать химия, – сказал мне как-то Марк Вейсс, товарищ по депрессии. – Я дышу по-другому, и у меня дурно пахнет изо рта. Отвратительно пахнет моя моча. Лицо само собой отворачивается от зеркала. Так я узнаю, что она уже тут».