– Смахивает на упрек. Тебе тоже не нравится моя профессия?

– Напротив, очень нравится. – Она повернулась, оказавшись с ним лицом к лицу в довольно тесном соседстве. Матвей уперся ладонью в дверной косяк, Анна прижалась к стене спиной. Удивительные глаза у этого парня, то холодные, как серое стекло, а то вдруг лучатся веселым теплом. Матвей кажется таким молодым и в то же время старше всех мужчин, каких она встречала. – Ты покажешь мне свой самолет? Я бы хотела увидеть, как ты летаешь.

– Завтра не смогу.

– Это мне в отместку?

В коридоре раздался стук палки, и разговор прервался.

– Сережа опять швырнул сумку и ботинки как попало, – донесся голос отца.

– Не трогай, я соберу. – Матвей направился в прихожую.

– Вот-вот, разбаловал мальчишку вконец, – ворчал Семен Павлович. – Пацан привык, что ты всегда за ним подбираешь.

– Пап, перестань, ты же знаешь – он делает это нарочно. На самом деле, Анечка, – объяснял Матвей, поднимая с пола тяжелый ранец брата, – Сережа чуткий и добрый, ты скоро убедишься. Приходится мириться иногда с его выходками, что поделаешь…

– Ты слишком к нему снисходителен, – настаивал Семен Павлович. – Порой его выходки перерастают в террор. Эх, была бы жива Нора… – сокрушенно покачал он головой, – несчастная судьба, несправедливая судьба…

– Мы когда-нибудь выйдем гулять или нет? – перебил Матвей. – Скоро солнце сядет.

– Мне бы хотелось переодеться, – неуверенно сказала Аня.

– Хорош хозяин! – спохватился Семен Павлович. – На радостях голову потерял. Мы приготовили для вас с Темкой комнату. Заходи, располагайся.

– Об этом не может быть и речи! – уперлась Аня. – Нетрудно вычислить, что это твоя комната, папа. Мы с Темкой отлично переночуем в столовой.

Разгорелся спор. В ходе продолжительных дебатов был предложен компромиссный вариант: Иртеньев-старший занимал кровать Матвея в общей с Сережей спальне, Аня с Темкой водворялись в комнату Семена Павловича, а Матвей вызвался провести две ночи на диване в столовой. Аня стояла на своем, и неизвестно, сколько бы длились препирательства, но тут дверь спальни приоткрылась, и в проеме появились две недоумевающие физиономии – одна повыше, другая пониже. Две пары одинаковых глаз уставились на спорщиков.

– Эй, предки, а ну, тише! Мешаете играть! – скандальным голосом выдал Темка.

На кудрявую головку опустилась рука Сережи, втащила малыша вовнутрь, и дверь захлопнулась.

Аня остолбенела.

– Это кто «предки»? – задохнулась она. – Это он кому сейчас сказал?

– Полагаю, что под «предками» подразумевались мы с тобой, – деликатно пояснил Семен Павлович.

– Ну, знаете ли!.. Сказать мне такое!.. Боже мой, я похожа на «предка»?! Значит, и Сережа так считает?

– Ни в малейшей степени, – заверил Семен Павлович. – Ты великолепная, редкой красоты девушка. Анечка, вспомни себя в шестнадцать лет и не принимай подобные мелочи близко к сердцу.

– Капитан Иртеньев, чему вы ухмыляетесь? Занесли очко в свою пользу? Рано торжествуете, уверяю вас! – Аня схватила сумку с одеждой и заперлась в отведенной ей комнате.

– Мы ждем тебя в саду! – весело прокричал из-за двери Матвей.

Аня переоделась в сногсшибательную белую курточку с широкими рукавами, но крепко схваченную в талии – она знала, что белое выгодно оттеняет ее темные выразительные глаза и золотистую от загара кожу; юбку, пожалуй, надо сменить на облегающие джинсы; волосы можно немного распушить, хотя они и без того достаточно пышные. Какие бы серьги надеть? Эти? С ума сошла! Никто не поймет, что это настоящие бриллианты… Хотя почему бы и нет?.. Обязательно надо надеть… Непременно надо надеть. Отлично! Вот так-то, капитан Иртеньев. Мы тоже не лыком шиты.