– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

– Вряд ли ты поверишь, если я скажу, что просто люблю проводить время на открытом воздухе?

– Вряд ли ты будешь возражать, если я вырежу тебе язык за то, что ты мне врешь?

– Надо же, какой ты обидчивый, парень. Уж и пошутить нельзя.

Я нажимаю ему ножом на горло так, что выступают крошечные капельки крови.

– Думаю, что смогу вырезать его и так.

– Несбит, меня зовут Несбит. А тебя Натан, верно?

Я не знаю, стоит ли подтверждать эту информацию, но потом, решив, что положительный ответ ничего не изменит, говорю:

– И что ты здесь делаешь, Несбит?

– Прибыл по приказанию босса.

– Зачем?

– Чтобы выполнить одно поручение.

– И это поручение…?

– Личного характера.

– Поручение личного характера, которое ты не выполнишь, потому что сейчас окажешься без языка и с кишками наизнанку…

Одним рывком он переворачивается на бок, стряхивает мою руку и хватает меня. Он крупнее, тяжелее и сильнее, чем я, но я все равно вырываюсь, откатываюсь от него и вскакиваю на ноги. Он тоже уже стоит: он проворнее, чем кажется.

Он говорит:

– А ты шустрый.

– А ты был бы еще шустрее, если бы меньше ел.

Он делает гримасу.

– Для моего возраста и это неплохо. – Он хлопает себя по животу. – Да и ты не промах, для мертвого-то парня.

Я выпрямляю спину и прикидываюсь, будто расслабился.

– Кто тебе сказал, что я мертвый?

Он ухмыляется.

– Никто не говорил. Я сам видел.

– Ты? Видел меня мертвым? Во сне, что ли?

– Во сне! Как бы не так! А ты что, правда меня не помнишь? Хотя чувствовал ты себя тогда, конечно, неважно. Но ты меня видел, только… называл почему-то Розой…

– Что? Ты видел меня, когда я был ранен? Ты тоже был в этом лесу?

– Да, да, да. Шел за тобой от самой станции. Повезло мне в тот день. Я ехал… Неважно куда. – Он ухмыляется и подмигивает. – Вдруг вижу тебя, а за тобой – Охотницу. Она тебя еще не заметила, но за этим дело не стало бы, если бы не я, – я отвлек ее и дал тебе уйти. К тому же ты оставлял след шириной в милю. По нему тебя нашел бы и младенец. Мне пришлось немало потрудиться, прибираясь после тебя. Но Охотницу мы все же потеряли, а потом я пошел за тобой в лес.

Я долго шел прямо за тобой, но потом лег ненадолго соснуть, проснулся, а ты уже улизнул. Еле нашел тебя в деревне, в магазинчике. Ты пытался прочесть газету, чтобы узнать, какой сегодня день. На тебя было жалко смотреть. До твоего дня рождения оставалось всего два дня. Ты что, и этого не помнишь?

Я трясу головой.

– Ну, я опять отвел тебя в лес, а сам все посматривал, следят за тобой или нет, что после магазина должно было случиться. Честно говоря, парень, не думал, что ты выкарабкаешься, – в тебе ведь охотничья пуля засела, так?

Я киваю.

– Да, так вот, пришлось мне снова подчистить твой след, а когда вернулся, гляжу: ты вроде как прооперировал себя – всюду кровища и желтая такая дрянь… а сам ты лежишь, как мертвый. Ты был весь серый, серый и холодный, парень, веки приоткрыты, зенки закатились, только белки торчат, – короче, мертвый.

– Нож у тебя? Тот, которым я себя резал?

Он смотрит в сторону, потом вверх, как будто раздумывает.

– Нет.

– Но ты же его у меня взял.

– Не у тебя, он лежал рядом с телом, которое я посчитал мертвым, потому что у него был совсем неживой вид и полуоткрытые, закатившиеся глаза.

– Мне нужен тот нож.

– Конечно, нужен. Только, вот беда, у меня его больше нет. Извини, парень.

– Он у твоего босса?

Он пожимает плечами и кивает.

Роза погибла из-за этого ножа, и Габриэль, может быть, тоже, а он тут ухмыляется и пожимает плечами. Я пинаю его ногой в грудь. Он силен, но я застал его врасплох, вложив в удар весь свой вес, и мой нож снова оказывается у его горла. Тонкая струйка крови опять стекает по его шее.