Наша вера требует от нас, чтоб мы старались о спасении не только собственном, но и наших ближних. Всякий из нас обязан по своим силам действовать к душевному благу ближнего: научать его, назидать его, удалять от зла, располагать к добру и укреплять в добре. Всякий из нас обязан подавать другим пример благочестия, и своим примером возбуждать всех к благочестию и прославлению нашего общего небесного Отца. Утешайте друг друга, – писал св. апостол к солунянам, – и созидайте кийждо ближняго (1 Сол. 5, 11). Да разумеваем друг друга в поощрении любве и добрых дел, – писал тот же св. апостол к евреям. – Слово Христово да вселяется в вас богатно, во всякой премудрости учаще и вразумляюще себе самех, во псалмех и пениих и песнех духовных (Кол. 3, 16). Единодушно едиными усты славите Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа, – писал он к римлянам (Рим. 15, 6). Но где может быть такое назидание ближних всего лучше, как не в доме Божием? Здесь наипаче вполне и беспрепятственно обнаруживается расположение нашего сердца к нашему небесному Отцу; и посему здесь наипаче мы можем производить в наших ближних такие же истинно сыновние расположения к Нему, какими одушевлены мы сами, как-то: благоговение и любовь к Нему, упование на Него и ревность к прославлению Его имени.

III. Будем дорожить временем, и ходить в дом Божий всевозможно чаще и со всем удовольствием. В будущей жизни никто не наслаждается тем, чего не любил в жизни настоящей: а там будет нескончаемое, только общественное Богослужение; там, как видел тайнозритель ап. Иоанн, все святые люди и все святые ангелы день и ночь вечно вместе поклоняются Богу, глаголюще: аминь: благословение и сила и премудрость и хвала и честь и сила и крепость Богу нашему во веки веков (Откр. 7, 11). (Составлено по Четьи Минеям и «Словам или беседам на все воскресные и праздничные дни» Григория, архиеп. Казанского и Свияжского, т. III, стр. 192–202).

I. Сегодня мы празднуем память святого славного великомученика и победоносца Георгия.

Он был римский воин конца III века. Его достоинства внутренние и внешние, особенно же необычайная привязанность к нему римского императора Диоклитиана быстро не только провели его по всем ступеням воинских и государственных почестей первых рядов, но поставили его и вне ряда – выше всех, так как император Диоклитиан вознамерился было сделать его своим соправителем, а в случае своей смерти и преемником.

И все это потеряно, все это было отвергнуто, все попрано юным Георгием. Юным его называем потому, что и умер-то он мученической кончиной, не имея 30 лет. Георгий был христианин. Велико было изумление, велика была скорбь императора, когда ему стали сначала шептать, а потом и громко говорить, что вера в распятого Христа проникает не только во дворец, не только в высшие ряды воинства и вельможества, но и в самую семью грозного цезаря. Каково же было изумление, каково горе цезаря, когда он узнал, что его нареченный сын, прекрасный, бесстрашный Георгий, – этого мало, собственная супруга императора, царица Александра, исповедуют христианскую веру? Конечно, Георгия и царицу Александру начали убеждать оставить веру в Иисуса Христа, поклониться языческим богам. Горе и ярость императора возросли вдвое, когда оказалось, что Георгий и царица Александра непреклонны… Георгия били ременными бичами, разрывали тело клочками, ворочая его на колесе над заостренными зубцами, варили в негашеной извести… Великомученик остался непреклонен. Зная о его терзаниях, царица Александра осталась непреклонна. Наконец, изречен смертный приговор: тому и другой отрубили головы.