Я всегда был тормозом, и мой первый сборник, «Призраки двадцатого века», вышел, когда мне миновало тридцать три. Сейчас мне сорок шесть, а к моменту выхода этой книги исполнится уже сорок семь. Время мчится и уходит в отрыв, парень, оставляя тебя бездыханным.

Когда я только начинал, я испытывал страх: люди будут знать, что я сын Стивена Кинга, и не поверят, что я нечто цельное. Однако в рассказах всегда правда, истинная правда. В хороших рассказах уж точно. Созданные мной истории несут в себе отпечаток творческих прародителей автора: Брэдбери и Блока, Савини и Спилберга, Ромеро и «Фанго», Стэна Ли и Чарлза Льюиса, – а больше всего, конечно, Стивена и Табиты Кинг.

Невезучий созидатель оказывается в тени более крупных художников – и негодует. Однако если повезет, – а как я уже сказал, мне неоправданно сильно повезло, и, Господи, пусть так будет и дальше, – эти крупные художники служат ему путеводной звездой, указывая дорогу.

И кто знает? Возможно, однажды вам повезет работать с объектами своего поклонения. У меня появился шанс написать пару рассказов вместе с отцом. Это было здорово. Это было весело. Надеюсь, вам понравится – они здесь, в этой книге.

Я несколько лет носил маску и сейчас, когда снял ее, чувствую себя лучше.

И хватит на этом. Пора отправляться в путешествие. Вперед. Поехали!

Что там было про плохих парней?

Они гнали прочь от крови – на восток, по бесплодной, жаркой, пестрой пустыне, и не останавливались – дальше, дальше. Только после полудня, через сотню миль, они свернули к беленькой придорожной закусочной. Слитный рев двигателей заставлял дребезжать оконные стекла. Они въехали на асфальтовую площадку перед входом, затормозили среди припаркованных тягачей-дальнобоев, опустили подножки и заглушили двигатели.

Всю дорогу впереди держался Рейс Адамсон, и его «харлей» порой обгонял остальных на четверть мили. С тех пор как Рейс вернулся к ним после двух лет, проведенных в песках, он всегда так делал – вырывался вперед. Он мчался далеко впереди, и часто казалось, что он задирает остальных – или просто желает уехать и никогда больше их не видеть. Рейс не хотел здесь останавливаться, но Винс решил иначе. Когда впереди показалась вывеска, Винс догнал Рейса, вырвался вперед и поднял руку в жесте, который отлично знала вся «Команда Команчей»: «Уходим с трассы. За мной!» И Команда повиновалась. Надо полагать, еще один повод для Рейса невзлюбить старшего. А сколько их всего накопилось.

Рейс припарковался одним из первых, но одним из последних слез с байка. Он стоял, расставив ноги, медленно стягивал кожаные перчатки и наблюдал за остальными через зеркальные солнечные очки.

Лемми Чапмен мотнул головой в сторону Рейса:

– Поговорил бы ты со своим пареньком.

– Не здесь, – ответил Винс.

Дело могло потерпеть до возвращения в Вегас. Винс хотел дождаться, пока дорога останется позади. Полежать в темноте, переждать, пока утихнет больной узел в животе. А больше всего он мечтал забраться под душ. Крови на нем не было, но Винс все равно чувствовал себя измазанным, грязным. Утреннюю мерзость не терпелось смыть.

Он шагнул к закусочной, но Лемми схватил его за руку.

– Нет. Здесь.

Винс посмотрел на чужие пальцы на своем локте – однако Лемми не отпустил; Лемми был единственным, кто совсем его не боялся, – затем перевел взгляд на «паренька», который уже много лет как пареньком не был. Рейс копался в кофре над задним колесом.

– О чем говорить? Кларка больше нет. И бабок тоже. После сегодняшнего утра ничего уже не сделать.