Отложив бумаги, я встал из-за стола и направился к окну.

— А какую реакцию вы все от меня ждёте? — И немного подумав, добавил: — Это всего лишь сделка… Крупная. Выгодная. Сделка. Сегодня мы подпишем необходимые документы, сама же свадьба — это мишура, которая нужна женщинам, чтобы похвастаться перед подругами.

— Эта, как ты изволишь называть собственную свадьбу, сделка изменит всю твою последующую жизнь. — Мать развернулась ко мне лицом и с беспокойством спросила: — Может, тебе стоит задуматься? Я же вижу, что ты не испытываешь к ней сильных чувств.

— Над чем? — обнял её за плечи и поцеловал в висок. — Это у вас с отцом образовалась нерушимая связь, можно сказать, что вы счастливчики. Сейчас таких пар единицы. Ты же сама знаешь, что я не смог найти девушку, с которой у меня было бы полное единение. Так что наш с Хельгой союз — дело решённое и к тому же очень выгодное нашим семьям. И не смотри на меня так, дети рождаются и в обычных парах.

— Практичен до мозга костей! Ты даже отца с дедом переплюнул. Причём вместе взятых. — Мама нежно провела ладонью по моей щеке и печально улыбнулась. — А как же любовь и романтика?

— То есть тебе недостаточно проблем с Германом и Эммой? — усмехнулся и, подхватив мать под локоток, направился к выходу. — Не забивай себе голову, меня всё устраивает. Эмоции — не самый лучший союзник в браке.

В столовой нас уже ждали отец и брат с сестрой, оживлённо о чём-то беседуя. Стоило нам появиться в дверях, как вся тёплая компания повернулась в нашу сторону. 

— Наконец-то вы соизволили нас посетить, — воскликнула Эмма. Она, вообще, из всей нашей семьи в силу молодости и своего характера была самой эмоциональной. — А то я уже было подумала, что мы так и останемся голодными, Вальт, из-за твоей работы.

— Много есть вредно, а то растолстеешь и любить не будут, — поддел её Герман, развалившись на стуле, за что удостоился укоризненного взгляда матери и яростного Эммы.

— Меня будут любить любую, — огрызнулась сестра в ответ.

— Ну да! Ну да! — Ехидство так и плескалось у Германа через край. — Спешу тебя разочаровать, сестрёнка, но мужчины любят глазами, а потом уж всеми своими остальными частями. И если ты будешь похожа на пончик, то так и останешься в категории «несбыточных мечт», что-то вроде: она была так хороша, но, увы, уже не та.

— Конечно, несбыточная, потому что такая, как я, недоступна кому попало.

— Тогда я могу только порадоваться за тех, кому, хвала тёмным богам, ты не попала. Они настоящие счастливчики! — рассмеялся Герман.

— Ах ты…

— Хватит! — нарастающая ссора была прервана грозным голосом отца. — Взрослые люди, а ведёте себя как малые дети. Берите пример со своего старшего брата.

— И быть такими же холодными, как он? — тихо пробубнила сестра себе под нос, уткнувшись в тарелку.

— Почему бы и нет, — сухо ответил глава семьи, окинув всех сидящих за столом хмурым взглядом.

— Да потому что мы демоны, а его холодность и равнодушие переходят все мыслимые и немыслимые границы! — громко возразил отцу Герман.

— Так и ведите себя подобающе демонам! — взорвался отец, громко хлопнув рукой по столу. 

— А мы себя как, по-твоему, ведём?

Эмма от возмущения нахмурилась и сжала кулачки, но отец и не думал смягчаться.

— Как свора шелудивых псов! — жёстко припечатал он.

— Дорогой, ты несправедлив к оборотням, сейчас есть прекрасные препараты, и они ими вовсю пользуются, — мягко сказала мать, положив свою маленькую ладошку на его руку, аккуратно сжав её.

— Даже у тебя, пап, эмоции не выдерживают, но только не у Вальтера… — В неожиданно образовавшейся тишине фраза сестры прозвучала особенно громко.