А что, если на бедняжку уже идёт охота? И пока Эмилия рыщет по госпитальным коридорам – в больничный сад прокрался очередной убийца?

Она выбежала на знакомую лужайку и с облегчением перевела дух. Хвала Господу, никаких злодеев с топорами и удавками, никаких злобных Бэдламовских санитаров… Хрупкая девушка в смешной шляпке, которую монахине с большим трудом удалось добыть в лавке неподалёку от госпиталя – шляпок там отродясь не водилось, попала по случаю, знакомая мастерица просила срочно продать – смирно поджидала её на скамейке. Да ещё и пыталась читать Катехизис, сунутый ей в карман перед самой прогулкой. Сестра Эмилия, откровенно говоря, постеснялась спросить, грамотна ли вообще её подопечная, да и побоялась: вдруг этим самым вызовет ненужные воспоминания или огорчит, или обидит? Постаралась положить книжечку украдкой. Найдёт, посмотрит, заинтересуется – хорошо, а на нет и суда нет.

Теперь Лика с неподдельным интересом изучала сборник вопросов и ответов для впервые причащающихся. С облегчением монахиня отметила, что девушка перевернула страницу, да не первую; что читает, осмысленно читает! Правда, медленно, шевеля губами и морща лоб от усердия, но вполне сознательно: кивает, недоумённо поднимает брови, с облегчением вздыхает, получив понятное разъяснение…

Она читала.

Хвала Господу!

При детской палате наверняка найдётся несколько поучительных книг с картинками, которые помогут девочке немного узнать о мире, простирающемся за больничными стенами. А дальше уж пусть думают профессор Диккенс и мистер Эрдман, они – специалисты, они лучше знают, чем, как и в каких дозах нагружать проснувшийся мозг.

– Всё хорошо, милая? Тебя никто не беспокоил? – уточнила на всякий случай, подсаживаясь рядом.

Улыбнувшись, Лика покачала головой.

– Да кому тут беспокоить! Здесь ни души!

Огорчённо заметила, кивнув на перчатки, так и оставшиеся в руках монахини:

– Не застали?

– Ничего страшного, дитя моё. Не в этот раз, так в следующий непременно вернём. Ты же слышала: джентльмен сам сказал, что ещё появится… Мы вот что сделаем: когда профессор придёт сюда сам, на утренний приём – ему-то эти перчатки и передадим. Так оно вернее будет. Не каждый раз его гости через сад ходят…

Перед сном Лика ещё раз проверила, на месте ли перчатки. Она отвела им уголок на крошечном подоконнике: чтобы оставались на виду, но ненавязчиво… Уже, нырнув под тонкое больничное одеяло, вспомнила о них, подбежала к окну. Робея, взяла в руки. И… приложила к щеке.

От мягкой кожи исходил таинственный аромат бергамота и неизвестных благовоний. Вдохнув его несколько раз, Лика смущённо улыбнулась, торопливо вернула перчатки на место и побежала к своей узкой кровати. Бежала легко, на цыпочках, как танцовщица; и вдруг закружилась в порыве непонятного восторга, заплясала, запела что-то беззвучно… Как хорошо жить! Просто жить!

… За несколько кварталов от госпиталя святого Фомы владелец перчаток вздрогнул и прервал на полуслове начатую фразу. Выдержал паузу, прислушиваясь к своим ощущениям. Обвёл взглядом присутствующих.

– … Впрочем, господа, вопрос о новом наборе в Орден достоин более тщательного обсуждения; а время уже к полуночи. Я и без того вас нагрузил сверх меры. Приношу извинения и долее не задерживаю. До завтра, господа!

Дождался, когда последний из Младших магистров, самый пожилой и медлительный, несмотря на звание Младшего, покинет кабинет. Отхлебнул от забытой чашки холодного чая с бергамотом. Задумчиво покосился на курительницу, чуть тлеющую, но особо подобранным составом помогавшую выдохшимся к концу трудного дня магам освежать силы и приводить в порядок мысли.