Но он недооценил своего собеседника. Пафнутьев ожидал растерянность, смущение, но ничего подобного не увидел – гость улыбался понимающе и спокойно.

– Сядьте, пожалуйста, со мной это бывает... Я не знаю банды, которая возникла на подведомственной вам территории. Но если они ведут себя так, я делаю вывод – беспредельщики. Никакие беспредельщики не могут действовать слишком долго. Они обречены. Они скорее всего взорвутся сами, изнутри.

– Очень даже может быть, – кивнул Пафнутьев. – Но могут пройти годы, пока произойдет предсказанный вами взрыв.

– Я не знаю о них ничего. Возможно, прибыл какой-то крутой авторитет и решил заявить о себе. Возможно, недоразумение, хотя это маловероятно. Помимо ребят, расстрелянных в джипе, пропал еще один наш человек, возможно, его похитили...

– Фамилия?

– Видите ли, мне бы не хотелось...

– Фамилия? – твердо повторил Пафнутьев.

– Левтов. – Его нет. Среди живых его нет.

– Вы уверены?

– Да, – кивнул Пафнутьев. – Мы его найдем, или вы его найдете... Но... Он мертв.

– Вот, значит, как. – Гость помолчал некоторое время, привыкая к новости, которую сообщил Пафнутьев. – Ну что ж, пусть. Но мы не сдаемся, Павел Николаевич. Будем работать. Не откажемся и от вашей помощи.

– Я тоже не откажусь.

– На это я и надеялся. Есть такой адвокат... Илья Ильич Огородников. Запомнили? Если ему зажать яйца дверью, он расскажет много интересного. Он выходил на нас от имени этой банды.

– А почему бы вам самим не заняться? Я ничего не могу зажать дверью, но вы-то можете?

– Если честно... Нет сил. Требуется время на перегруппировку. И потом... Мы не знаем, кто за ним, сколько за ним, кто он есть на самом деле. Нас и было немного, а стало еще меньше. Если подтвердится, что нет и Левтова...

– Уже подтвердилось.

– Вы так уверенно об этом говорите... У вас есть труп?

– Нет. Я не могу всего сказать, но здесь вы можете верить. Мне незачем пудрить мозги. Вы поделились, я поделился... Возможно, и в будущем сможете кое-что подкинуть... В долгу не останусь.

– Значит, и Костю хлопнули, – с неподдельной печалью проговорил гость. – Ну что ж, пусть так... Это придаст нам сил. – Гость поднялся. – Я могу вам звонить?

– Да, вполне.

– Вы уверены в своей команде? В этом здании? В вашем ведомстве?

– Да. – Пафнутьев помолчал, повертел в воздухе растопыренной ладонью. – В пределах возможного.

– Про вашу контору мне ничего не известно, но есть основания полагать, что в милиции у этих новеньких завелся свой человек.

– Вы уже к ним обращались?

– Можно и так сказать... Запустили утку... Или, как сейчас говорят, вирус... Решили проверить... Как видите, не отказываемся от контактов с правоохранительными органами.

– Так что утка? – спросил Пафнутьев почти безразлично.

– Крякнула.

– Выходили на Шаланду?

– Не так чтобы впрямую. – Гость помялся, ему, видимо, стоило усилий сдержать себя.

– Так, – кивнул Пафнутьев. – Ну, что ж... Телефончик не оставите? Или адресок? – Пафнутьев улыбнулся, понимая, что просьба его невыполнима.

– Позже, Павел Николаевич. – Гость тоже улыбнулся, уже от двери. – Мы немного узнаем друг друга, проникнемся доверием... Чего не бывает в жизни. Глядишь, вам все-таки приглянется темно-зеленый джип японской национальности, а?

– Как знать, как знать. – Не поднимаясь из кресла, Пафнутьев прощально помахал рукой утреннему гостю. Потом взял ручку и написал на листке отрывного календаря: «Илья Ильич Огородников, адвокат». – И за то спасибо, – пробормотал он.

Прошли, миновали времена, когда Шаланда мог сидеть за столом и на пыльной его поверхности рисовать пальцем замысловатые узоры, изображая внутреннее свое состояние – от подавленного, смятенного до восторженно-агрессивного. Перебравшись в кабинет городского начальника, он похудел, стал порывистее, проще говоря, непоседливее. И вовсе не потому, что изменился его характер, ничуть, изменилась криминальная обстановка, и уже не оставалось времени сидеть за столом и водить пальцем по пыли.