В день, когда должно было состояться собрание дамского благотворительного комитета, обед, обычно подававшийся в доме мисс Харрингтон в полдень, прошел почти в полном молчании. Правда, Поллианна пыталась несколько раз заговорить, но не преуспела в этом, главным образом потому, что четыре раза, отчаянно покраснев от смущения, была вынуждена прервать на середине слово «рада». В пятый раз мисс Полли устало кивнула головой.

– Ну-ну, детка, скажи его, если хочешь, – вздохнула она. – Уж лучше говори его… если из-за этого столько волнений.

Огорченное лицо Поллианны прояснилось:

– О, спасибо, тетя. Я боюсь, это было бы очень трудно – не говорить это слово. Понимаешь, я так долго играла в эту игру.

– Что ты делала? – переспросила мисс Полли.

– Играла в игру… ну, в ту, которую папа… – Поллианна остановилась и снова отчаянно покраснела, с огорчением обнаружив, что опять затронула запретную тему.

Тетя Полли нахмурилась, но ничего не сказала. И дальше обед протекал в полном молчании.

Поллианна совсем не опечалилась, когда чуть позже услышала, как тетя Полли говорит по телефону жене пастора, что не пойдет сегодня на собрание благотворительного комитета из-за сильной головной боли. А когда мисс Полли поднялась в свою комнату и закрыла дверь, Поллианна попыталась огорчиться из-за этой головной боли, но не смогла при этом заглушить радостного чувства по тому поводу, что тетка не будет присутствовать на собрании комитета, на котором она поставит вопрос о Джимми Бине. Она не могла забыть, что тетя Полли назвала Джимми «маленьким попрошайкой», и ей не хотелось, чтобы это повторилось в присутствии всего благотворительного комитета.

Она знала, что собрание начнется в два часа и состоится в здании воскресной школы рядом с церковью, примерно в полумиле от дома мисс Полли. Поэтому она так спланировала свой поход, чтобы добраться туда примерно к трем часам.

– Я хочу, чтобы они все были там, – сказала она себе. – А то вдруг Джимми Бина захочет взять именно та, которой еще не будет там в два часа. И конечно же «два часа» всегда на самом деле означает «три часа»… для дам из комитета.

Спокойно, но с непоколебимой отвагой Поллианна поднялась по ступеням здания воскресной школы, отворила дверь и вошла в вестибюль. Приглушенные звуки дамской болтовни и смеха доносились из главной комнаты здания. Лишь на короткое мгновение остановившись в нерешительности, Поллианна распахнула дверь в эту комнату.

Болтовня сменилась удивленным шепотом. Поллианна несмело шагнула вперед. Теперь, когда наступил решающий момент, она ощутила непривычную робость. Все-таки эти большей частью незнакомые лица не были лицами дам из ее собственного любимого благотворительного комитета.

– Добрый день, благотворительный комитет, – вежливо, хоть и неуверенно произнесла она. – Меня зовут Поллианна Уиттиер. Я… я думаю, некоторые из вас меня знают; во всяком случае, я знаю вас, только не всех вместе как комитет.

Молчание стало теперь почти осязаемым. Некоторые из дам знали эту довольно необычную племянницу мисс Полли, тоже члена их комитета, и почти все слышали о ней, но ни одна из них не знала, что же сказать в эту минуту.

– Я… я пришла… внести на ваше рассмотрение один вопрос, – запинаясь, выговорила Поллианна после недолгого молчания, невольно прибегая к знакомым ей оборотам речи своего отца.

Среди собравшихся произошло легкое движение.

– Это… это твоя тетя послала тебя, дорогая? – спросила миссис Форд, жена пастора.

Поллианна слегка покраснела: