– Собираюсь повыгоднее продать себя, – сказал полковник. – Уже получил заказ от фабрики кларнетов.

Он держался только надеждой на письмо. Изможденный, страдающий от боли в суставах и бессонницы, он разрывался между домашними делами и петухом. Во второй половине ноября петух остался на два дня без маиса, и полковник уже думал, что тот окочурится, но тут вспомнил о горсти фасоли, которую повесил над плитой еще в июле. Он быстро вылущил стручки и положил петуху в миску сухие фасолевые зерна.

– Поди сюда, – позвала жена.

– Сейчас, – откликнулся полковник, следя за петухом. – Для хорошего аппетита нет плохой еды.

Он подошел к жене, которая пыталась приподняться в кровати. От нее исходил запах лекарственных трав. Отчеканивая каждое слово, она сказала:

– Ты немедленно избавишься от петуха.

Полковник знал, что такой момент неизбежно наступит. Он ждал его с того самого вечера, когда убили сына и он решил оставить петуха. Так что долго раздумывать ему не пришлось.

– Теперь уже не имеет смысла, – сказал он. – Через три месяца начнутся бои, и тогда мы сможем продать его гораздо дороже.

– Дело не в деньгах, – сказала жена. – Когда придут ребята, скажи им, пусть забирают петуха и делают с ним, что хотят.

– Я держу его из-за Агустина. Вообрази, с каким видом он рассказывал бы нам о победе петуха.

Жена представила себе счастливое лицо сына.

– Эти проклятые петухи его и погубили! – закричала она. – Если бы третьего января он остался дома, то, может быть, ничего страшного и не случилось бы.

Она указала костлявым пальцем на дверь и продолжила:

– У меня до сих пор в глазах стоит, как он собирался уходить с петухом под мышкой. Я умоля- ла его не ходить, а он рассмеялся: «Оставь эти страхи! Сегодня вечером мы будем купаться в день- гах».

Она в изнеможении откинулась на кровать. Полковник осторожно подложил ей под голову подушку. И его глаза встретились с ее глазами, так похожими на его собственные.

– Постарайся не двигаться, – сказал он, слыша, как что-то свистит у нее в груди. Женщина впала в забытье. Когда она снова пришла в себя, ее дыхание стало немного ровнее.

– Все это из-за того, что мы недоедаем, – сказала она. – Грех отрывать от себя кусок хлеба, чтобы накормить петуха.

Полковник вытер ей лоб уголком простыни.

– Три месяца как-нибудь продержимся.

– А что мы будем есть до тех пор?

– Не знаю, – сказал полковник. – Но если бы нам было суждено умереть с голоду, мы бы давно уже умерли.

Между тем петух, живой и здоровый, стоял у пустой миски. Увидев полковника, он тряхнул головой и произнес гортанный монолог почти человеческим голосом. Полковник заговорщически подмигнул ему.

– Жизнь – нелегкая штука, приятель.

Полковник вышел на улицу. Он бродил по городу, погрузившемуся в сиесту, ни о чем не думая и даже не пытаясь убедить себя в том, что выход из положения непременно найдется. Полковник шагал по пустынным улицам до изнеможения. И только тогда он повернул к дому. Заслышав шаги, жена позвала его.

– Чего тебе?

Она ответила, не глядя на него:

– Мы можем продать часы.

Полковник уже подумывал об этом.

– Уверена, что Альваро без разговоров выложит за них сорок песо. Помнишь, как он с ходу купил швейную машинку?

Она имела в виду портного, у которого работал Агустин.

– Ладно, завтра поговорю с ним, – согласился полковник.

– Зачем ждать до завтра? – возразила жена. – Ты отнесешь ему часы прямо сейчас. Выложишь их на стол и скажешь: «Альваро, я принес часы, чтобы вы купили их у меня». Он сразу поймет.

Полковник смутился.

– Это все равно что тащить по улице Гроб Господень, – возмущенно сказал он. – Да если меня увидят с этими часами, обо мне начнут слагать песни, не хуже, чем у Рафаэля Эскалоны