Естественно, прокурор не мог не поинтересоваться, о чем же они беседовали во время этих встреч. И подсудимый объяснил, что для начала он во всех подробностях рассказал о себе, а также о привлекательных для их сотрудничества сторонах своей уникальной должности. При этом Пеньковский прямо объявил Винну, что готов сотрудничать с британской разведкой; мало того, он просил передать руководству Сикрет интеллидженс сервис письмо, которым подтверждал желание стать агентом их разведки, сообщал основные сведения о себе и предоставлял данные для дальнейших контактов.

…Однако все это происходило значительно позже; так что до суда и до смертной казни Пеньковскому еще только предстояло дожить. А пока что события разворачивались неспешно, с некоей барской вальяжностью и конечно же необратимо.

Москва. Ресторан отеля «Националь».

Апрель 1961 года

Официант выставил на стол графинчик с русской водкой и мясные салаты, порции которых поражали своими размерами так же, как и размеры тарелок, на которых они были выложены, и, повинуясь едва уловимому движению руки Винна, поспешно удалился.

– Не скрою, – сам взялся за графин британец, – ваша пугающая настойчивость заставила американских коллег не только самим насторожиться – слишком уж неожиданная фигура начала проявлять свою активность на разведывательной игровой доске, но и предупредить соответствующие службы союзников. Прямо скажу, ваше имя давно занесено в черный список дипломатов-шпионов, работающих и за рубежом, и в своей стране под прикрытием и специализирующихся на провокациях.

– В черный список британской разведки?

– Насколько мне известно, подобным образом были уведомлены разведки всех стран-участниц НАТО. И даже некоторых союзников этой «богоизбранной» организации.

– Не знал я, что приобрел такую популярность.

– Для разведчика подобная «известность» столь же пагубна, как и неожиданный успех юного дарования, проснувшегося однажды утром узнаваемой знаменитостью. Хотите сказать, что лично вам она до сих пор не помешала?

– Лучшим доказательством этого служит мое присутствие здесь сейчас, а главное, в том же престижном статусе, в каком я пребывал во время нашей предыдущей встречи.

– В общем-то да, выглядит убедительно, хотя… Не следует забывать, чего в нашем рисковом деле стоят доказательства очевидной безопасности.

Они опустошили рюмки, причем Винн сделал это с явным отвращением: он терпеть не мог «сие русское пойло, водкой именуемое», а Пеньковский – с таким благоговейным видом, словно наслаждался букетом самого изысканного коньяка. И, лишь слегка закусив, полковник неспешно ответил:

– Скажу больше: в некоторых аспектах предвзятость авторов этих «черных списков», как и само их появление, лишь облегчает мне продвижение к цели.

– К какой именно цели?

– Вам нужна четкая формулировка? – удивился Пеньковский. – Вы же знаете, что любая трактовка цели неминуемо разрушает ее святость.

– И все же для меня важно знать её, чтобы отчетливее представлять себе, с кем имею дело.

На несколько мгновений взгляд полковника потерял свою остроту и с каким-то странным безразличием растворился где-то в подпотолочном пространстве.

– Об этом мы поговорим позже. Когда-нибудь… Со временем… Возможно, уже на британских берегах. Для вас должно быть важным только то, что движение к этой цели никоим образом не отразится на наших с вами отношениях – ни личных, ни профессиональных.

– Не отразится в худшую сторону, вы хотели сказать. Впрочем, я и так догадываюсь, в чем суть ваших замыслов.

– Что неудивительно, поскольку мы – люди одного способа мышления.